Темная сторона Швеции

Как уже говорилось, я был голоден. Все деньги, что у меня были, я по старой привычке спустил на спиртное в вагоне-ресторане. И я решил принять вызов с плаката, будучи уверенным, что их еда мне не понравится. Оказалось, что «дружественный» ресторан находится на соседней улице. В зале оказалось полно людей, пришедших позавтракать. Я сел в дальнем углу и заказал полноценный завтрак из яиц с беконом, тостов, масла, сыра, джема, сока, кофе – всего, что пришло мне на ум. А вы, наверное, заметили, что ем я очень мало. Совсем как птичка. Так было всегда.

Мы кивнули. Он действительно ел мало, явно предпочитая еде выпивку.

– Принесли мой заказ. Я попробовал всего понемногу и быстро насытился. Позвал официантку, показал на практически нетронутый завтрак и заявил, что это была самая ужасная еда в моей жизни. Разумеется, вызвали распорядителя. Он выразил сожаления по поводу того, что я недоволен их кухней, и заверил меня, что «Фрэндли» держит слово. Затем попросил меня расписаться на счете. Я написал первое, что пришло мне в голову: «Дж. Формби»[13]. Я всегда был неравнодушен к банджо. Когда я, сытый и довольный, шел к выходу, то заметил, что гости оставляют чаевые на столе, как это обычно делают в Штатах. Было проще простого подобрать монетки по дороге к выходу.

«Неплохое начало», – подумал я. Чаевых мне хватило на то, чтобы снять комнату. И можете представить мое удивление, когда я выглянул в окно своего нового дома и первое, что увидел, – старика с плакатом, идентичным тому, что уже видел на вокзале. «Ешьте в «Фрэндли» – самом дружественном ресторане! Попробуйте нашу домашнюю кухню. Если не понравится – мы не возьмем с вас денег».

Я посетил телефонную будку и, к своему удовольствию, выяснил, что «Фрэндли» являлся большой сетью ресторанов. В одном только Сан-Франциско их было около ста. Я понял, какие невероятные возможности это мне дает. Разумеется, я стал их постоянным клиентом. Я жил на чаевые, собранные со столов в ресторанах «Фрэндли». Потихоньку у меня стал расти капитал. Однажды ко мне обратился человек за соседним столом. У меня не было никакого желания говорить с этим типом, похожим на бродягу.

– Хороший трюк. Жаль только, что проделывать его можно лишь пару раз в год. Они собирают счета с именами и проверяют их. И стоит одному имени повториться, как они заносят его в черный список.

Я смотрел на него во все глаза. Может, у него проблемы с головой? Когда я с недовольной миной расписался на счете, он вытер рот и сказал:

– Я знаю другой хороший трюк, но его можно проделывать раз в год. У «Парслиз». Там дарят торт на день рождения. Торт можно продать. Но нужно показать документ с датой рождения.

Не удостоив его взглядом, я поднялся и пошел к выходу, подбирая чаевые со столов и тем самым увеличивая мой капитал. По возвращении домой я связался с властями Макгранта и приказал им прислать сотню удостоверений личности с незаполненной датой рождения. Выдачей удостоверений в моем городке занимался шериф. Ему предстояли перевыборы через полгода, так что через три дня в руках у меня были заветные карты; их доставили экспресс-почтой. Дальше все было очень просто. Я брал торты в «Парслиз» – тоже большая сеть заведений – и продавал их ресторанам «Фрэндли», в которых уже нельзя было питаться. Здесь надо сказать, что я не люблю ходить пешком и не воспринимаю так называемый общественный транспорт, разве что за исключением этого корабля.

Макгрант прервался, чтобы обвести рукой салон «Королевы Элизабет», в котором престарелый, страдающий от холестериновых пробок и тупости пятый граф Какой-то-Там читал лекцию о лорде Нельсоне и битве при Абукире для группки матросов, от скуки ерзавших на стульях, – им приказали сюда прийти. Старика даже сильная качка не могла пронять.

– Итак, – протянул Макгрант, как бы невзначай роняя ложку на пол. – Вот что я сделал. Я позвонил во все автомобильные салоны города и сказал, что тетушка поручила мне купить ей машину. Роскошную машину. Но она требует, чтобы я сначала проверил ее сам. Я назначал встречу с продавцами в фойе дорогих отелей. Дальше я обкатывал машину, любуясь окрестностями. Когда продавец начинал нервничать и намекать, что пора бы принять решение, я сообщал ему, что эта машина моей придирчивой тетушке никак не подойдет. И потом приглашал следующего продавца. С одним автомобилем – кажется, это был «Даймлер» – после десяти дней катания мне пришлось на одиннадцатый устроить тетушке инфаркт. Так, друзья мои, я прожил год в Сан-Франциско – самом жестоком городе в мире. И если вам доведется там оказаться, вы знаете, как поступать. По истечении года я вернулся домой, и уже не с пустыми карманами, как вы можете догадаться. К сожалению, отцу не довелось стать свидетелем моего триумфального возвращения: он скончался неделей ранее.