Темная сторона света (Спасительный свет)

Под тяжестью листвы деревья склонились к земле, и все вокруг, насколько хватало глаз, было зеленым. Зеленый цвет успокаивал Пола, приносил облегчение, несмотря на жару. Этого буйства зелени ему и не хватало на Косе. Песка, воды и синевы неба ему было недостаточно.

Полу предстояла неделя скучной, нудной работы. Это был не его материал. Он уже думал о том, чтобы в следующий раз отказаться от подобной командировки, хотя в таком маленьком издании, как «Береговая газета», капризничать особо не приходилось. Пол скучал по «Вашингтон пост». Он тосковал по всему тому, чего лишился.

Дойдя до конца дорожки, Пол перешел через улицу и вошел в кафе, которое они с Оливией посещали очень часто. Он переступил порог, и в нос ему ударил аромат лука, чеснока, корицы, сильный, терпкий, дразнящий.

Было совсем рано, и лишь пожилая пара сидела за маленьким столиком в глубине зала.

— Мистер Саймон!

Пол улыбнулся, узнав Джо, круглолицего, лысеющего хозяина кафе. Джо узнал фамилию Оливии много лет назад и полагал, что Пол, как ее муж, носит ту же фамилию. Ни Пол, ни Оливия никогда его не поправляли.

— Давненько я вас не видел! — Джо приветливо улыбался.

— Как поживаете, Джо? — спросил Пол, подходя к прилавку. — Мы с Оливией переехали в Северную Каролину, на Внешнюю косу.

— Ах вот оно что, — Джо кивнул. — Там очень красиво. Вам повезло, верно?

— В некотором смысле.

— Присаживайтесь, — Джо махнул рукой в сторону столиков. — Вам горячий бутерброд с луком и лососевым плавленым сыром?

— У вас отличная память.

— Некоторых людей запоминаешь. Вы понимаете, о чем я? — Джо поставил на прилавок чашку кофе, и Пол понес ее к ближайшему столику.

— И как поживает доктор Саймон? — спросил Джо, делая Полу бутерброд. — Надеюсь, она не бросила работу?

— Моя жена работает в местной больнице в отделении неотложной помощи. Да и для меня там нашлась работа. — При первой же возможности Пол собирался сказать, что они с женой разошлись, но решил не спешить с этим.

— Миссис Саймон любит изюм и корицу, верно?

— Правильно.

Джо принес поднос с бутербродом.

— Передайте вашей жене мои наилучшие пожелания, — сказал он, вытер руки о фартук, сунул руку в задний карман и вытащил бумажник. Джо присел за столик Пола. — Разрешите мне показать вам кое-что. — Хозяин кафе достал из бумажника фотографию и положил ее перед Полом. Со снимка ему улыбалась маленькая темноволосая девочка лет пяти. — Знаете, кто это?

— Одна из ваших внучек?

— Верно, это Линдси. Та самая, которой не было бы в живых, если бы не ваша жена.

Пол взял фотографию и поднес к свету, чтобы рассмотреть получше.

— Я и забыл об этом.

— Невероятное совпадение, правда? Вы с доктором Саймон сидели здесь, когда у нее запищал пейджер, как это частенько бывало. Она сорвалась с места и убежала в больницу, а мы с вами сидели и обсуждали, что даже поесть человеку не дали. Помните?

Пол кивнул.

— А потом оказалось, что это малышка Линдси попала в больницу и именно к ней вызвали доктора Саймон.

Пол отлично помнил то утро, как не забыл и утро следующего дня, когда вся семья Джо вышла в кафе и поблагодарила Оливию. Завтрак в тот день был за счет заведения. Пол очень гордился тогда женой.

— Моя внучка захлебнулась в ванне, — продолжал Джо. Его глаза увлажнились. — Девушка со «Скорой» сказала, что ее спасла ваша жена. — Джо постучал пальцем по снимку. — Отвезите его доктору Саймон. Покажите ей, как она хорошо поработала в то утро.

Пол сглотнул подступивший к горлу комок.

— Конечно. — Он убрал фотографию в свой бумажник. — Спасибо, Джо. Оливия будет рада это увидеть.

Начался обычный утренний наплыв посетителей, и Джо пришлось вернуться за стойку. Пол завернул свой бутерброд в салфетку. У него перехватило горло, он не мог есть. Помахав на прощание Джо, он вышел на улицу. Удушливая жара навалилась на него, словно одеяло, но Пол быстрым шагом перешел улицу и вернулся в парк. Он точно знал, где съест свой завтрак. Он сядет на траву под любимым дубом Оливии.

28

— Ну как прошел амниоцентез? — спросил Алек. Оливия прижала трубку телефона к уху, перекатилась на бок. Она приподняла ночную рубашку и коснулась кусочка пластыря под пупком.

— Нормально, — она была так рада услышать голос Алека, счастлива поговорить с кем-то, кто знал о ребенке. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой, как этим утром. Оливия даже поплакала по дороге в Чесапик, да и когда возвращалась домой, опять не удержалась от слез. Поэтому она решила лечь пораньше, в половине десятого, словно она могла заставить таким образом Алека позвонить пораньше. — Сегодня была самая легкая часть. Ожидание будет тяжелее.

— Зря ты поехала туда одна. Мне следовало поехать с тобой. Но я слишком поздно спохватился.