Темная сторона

«Представь себе, еще нет. И почему я сразу не отправился на улицу Старых Монеток? Смотрел бы сейчас кино и горя не знал! А теперь вот валяюсь под одеялом и пытаюсь обнаружить знакомые буквы в одной увлекательной книжке. Иногда получается, штук пять я уже опознал… А ты небось решился наконец вытрясти из меня душу и разузнать о моем старом приятеле Гленке? Честно говоря, мне не очень-то хочется излагать тебе его поучительную биографию».

«Почему? — удивился я. — Вы уже успели разболтать мне такое количество страшных тайн — одной больше, одной меньше!»

«Да ну тебя, Макс! При чем тут тайны? Просто на моей памяти Гленке был совершенно изумительным типом… Думаю, вы с ним вполне могли бы подружиться, особенно если бы ты был лет на триста старше. А поскольку тебе предстоит его убить…»

«Мне лучше не испытывать к нему особой симпатии, да?»

«Вот именно. Да ты не бери в голову, Макс: мало ли что когда-то было! Люди иногда очень сильно меняются, а уж маги — и подавно!»

«Ладно, я постараюсь не брать в голову… А ничего такого, что могло бы нам помочь, вы о нем не знаете?»

«Как тебе сказать… Самое главное, что тебе действительно следует знать: Гленке Тавал — очень могущественный противник… И в то же время почти беспомощный. Убить его легче легкого. По крайней мере, для тебя это — не проблема! Он никогда толком не умел ни убивать, ни даже защищаться. Сила Гленке Тавала в другом: на Темной Стороне он чувствует себя как дома».

«Не могу сказать то же самое о себе! И как это, интересно, я буду его ловить в таком случае?»

«В отличие от бедняги Гленке, ты там действительно дома. Ты еще удивишься, когда поймешь, как тебе там легко… Да, есть еще кое-что, о чем ты не должен забывать ни на минуту: на Темной Стороне твои слова имеют особую силу, поэтому не вздумай болтать что попало, ладно? Единственная настоящая опасность, которая тебе там угрожает, — это твоя собственная манера выражаться. Мало ли что ты можешь брякнуть… Помнишь, что у тебя вышло с твоим приятелем Доперстом?»

«Такое забудешь, пожалуй… Хорошо, что вы мне сказали: когда я нервничаю, я действительно начинаю мести всякую ерунду, да еще и вслух — просто чтобы успокоиться. А теперь у меня будет серьезная причина вовремя заткнуться!»

«Вот и славно. Хорошей ночи, Макс… Тебе действительно не стоит расстраиваться из-за Гленке: каких только приятелей у меня в свое время не было!»

«Хорошей ночи», — эхом повторил я.

Налил себе камры, задумчиво погладил Куруша и с удивлением понял, что теперь вполне можно жить дальше. Кажется, все опять было в порядке: тяжелый камень, внезапно взгромоздившийся на мое бедное глупое сердце, успел куда-то подеваться, пока я болтал с Джуффином, хотя ничего успокаивающего он мне, мягко говоря, не сообщил. Очень знакомая ситуация!

Сэр Кофа Йох появился сразу после полуночи, как и обещал.

— Иди домой, Макс, — великодушно посоветовал он с порога. — Те два часа сна, без которых я стану никчемной развалиной, я вполне могу организовать себе и в этом кресле: чем оно хуже других мест?!

— Все-таки я вам ужасно завидую! — вздохнул я. — Вы так мало спите! Целых двадцать два часа в сутки к вашим услугам…

— Подожди, мальчик, почему это «двадцать два»? — удивился Кофа. — Два часа я все-таки сплю…

— Ну да, я же и говорю… В сутках двадцать четыре часа, два из них вы спите, остается двадцать два часа, разве нет?

— С арифметикой у тебя все в порядке. Вот только с чего это ты взял, что в сутках двадцать четыре часа? К твоему сведению, в сутках двадцать два часа… Что, ты и этого не знал?

— Ох, какой же я идиот! — ошеломленно пробормотал я. — Мне и в голову не приходило… Так вот почему мне вечно ни на что не хватает времени!

— И ты ни разу не дал себе труд внимательно приглядеться к циферблату часов? Ладно, не горюй. Еще и не такое бывает!

Утром я с изумлением понял, что странный совет Джуффина «каждый раз прощаться навсегда» не относится к разряду невыполнимых. Какая-то часть меня истерически протестовала против такой необходимости, но ее голос звучал не настолько громко, чтобы его нельзя было игнорировать.

Это оказалось довольно просто: признаться себе, что у меня нет всесильной справки с дюжиной печатей, где черным по белому написано, что я непременно вернусь из очередной развлекательной поездки, живым и здоровым… И вообще у меня не было гарантий — никаких. Ни сейчас, ни когда-либо прежде. Так-то.

Стоило мне осознать это, как моя наигранная нервная веселость внезапно сменилась спокойствием, нежным и холодным одновременно. Славная перемена! Теххи тут же подцепила это мое новое настроение, отразила его, как зеркало, — так уж она была устроена. Мне показалось, что она испытала при этом неописуемое облегчение, как и я сам. Дело кончилось тем, что я аккуратно чмокнул ее в самый кончик носа, а она рассмеялась от неожиданности, отступила на шаг и весело мне подмигнула, словно мы только что договорились устроить кому-нибудь из знакомых безобидную, но смешную пакость.

В общем, оказалось, что «прощаясь навсегда» не прощаешься вовсе, вместо прощания происходит что-то совсем другое…