Темная страсть

Никто не разлучит его с Легион, а тот, кто осмелится вмешаться, поплатится. В этот самый миг бедняжка может страдать душевно или физически. При этой мысли Аэрон стиснул кулаки с такой силой, что кости едва не треснули. Собратья его милой малышки любят насмехаться над ее добротой и состраданием. А еще им нравится за ней гоняться, и одним богам известно, что они бы с ней сделали, если б сумели поймать.

— Как бы ты ни любил Легион… — произнес Парис, снова выдергивая Аэрона из глубокой трясины мыслей. Запустив камнем в противоположное здание, он допил остаток амброзии и договорил: — Она не способна удовлетворить все твои потребности.

Он, конечно, имеет в виду секс. Неужели нельзя закрыть эту тему раз и навсегда? Аэрон вздохнул. Он не спал с женщиной несколько лет, а может, и веков. Не стоят они затраченных усилий. Из-за демона Ярости желание причинить любовнице вред скоро перевешивало желание доставить ей удовольствие. Более того, покрытому татуировками и закаленному в боях Аэрону приходилось тяжким трудом завоевывать расположение к себе. Женщины его боятся — и правильно делают. Попытки понравиться им требуют времени и терпения, которыми он не располагает. В конце концов, у него есть дела поважнее. Тренировки, например, охрана дома и друзей. Потакание любой прихоти Легион.

— Нет у меня таких потребностей.

По большей части это правда. Наделенный железной самодисциплиной, Аэрон редко поддавался желаниям плоти. Он мог себе это позволить, разве что оставаясь в одиночестве.

— Я могу получить все, что захочу. Слушай, мы сюда откровенничать забрались или чтобы найти тебе любовницу?

Зарычав, Парис швырнул пустую фляжку точно так же, как прежде камень. Она ударилась о стену противоположного здания, взметнув облачко пыли и каменной крошки.

— Придет день, когда кто-то очарует тебя, привлечет и поймает в сети, и ты будешь желать ее каждой клеточкой тела. Надеюсь, она сведет тебя с ума. Надеюсь, что хотя бы поначалу станет отвергать тебя, заставляя побегать за собой. Может, тогда ты почувствуешь хоть толику моей боли.

— Если именно это требуется, чтобы отплатить тебе за то, чем ты ради меня пожертвовал, я с радостью приму такую участь. Даже буду молить о ней богов.

Аэрон не мог себе представить, что возжелает женщину, смертную или бессмертную, настолько, что это разрушит его жизнь. Он не похож на других воинов, постоянно ищущих себе пару, и действительно предпочитает одиночество. Ну, или находиться наедине с Легион. Кроме того, он слишком горд, чтобы бегать за женщиной, не отвечающей на его чувства.

Однако сейчас Аэрон говорил серьезно. Ради Париса он в самом деле готов на что угодно.

— Слышишь, Кронос?! — прокричал он, подняв голову к небесам. — Пошли мне женщину. Такую, которая будет меня мучить. Такую, которая отвергнет меня!

— Самонадеянный ублюдок, — негромко засмеялся Парис. — Что, если он и вправду пошлет тебе такую гордячку?

Аэрона порадовала веселость Париса. Он сейчас так похож на себя прежнего!

— Сильно сомневаюсь.

Кронос повелел, чтобы воины сосредоточились на уничтожении Галена. Это стало его навязчивой идеей с тех пор, как Даника предсказала, что Верховный бог погибнет от руки Галена.

Даника является Всевидящим Оком, и ее видения всегда сбываются. Даже плохие. Но есть в этом и положительный момент: зная будущее заранее, можно попытаться его изменить. По крайней мере, теоретически.

— А если все же пошлет? — снова спросил Парис, чтобы нарушить затянувшееся молчание.

— Если Кронос ответит на мои мольбы, стану наслаждаться последствиями, — ухмыльнувшись, солгал Аэрон. — Ну, хватит уже обо мне. Давай сделаем то, зачем пришли.

Выпрямившись, он посмотрел вниз на начавшую редеть толпу.

Ради сохранности мостовых въезд автотранспорта в эту часть города запретили, и люди ходили здесь пешком. Поэтому Аэрон и выбрал это место. Ему вовсе не улыбалось вытаскивать избранницу Париса из движущейся машины. Сейчас же Парису всего-то и нужно, что сделать выбор, и Аэрон, расправив крылья, сразу доставлял его вниз. Один взгляд на прекрасного голубоглазого дьявола — и избранная им женщина останавливалась и восторженно ахала. Иногда одной улыбки Париса оказывалось достаточно, чтобы убедить ее раздеться прямо на улице, где мог увидеть любой случайный прохожий.

— Никого ты не найдешь, — отмахнулся Парис. — Я уже смотрел.

— Как насчет… этой? — Аэрон указал на пухленькую блондинку в чересчур откровенном наряде.

— Нет. — Ни малейшего колебания. — Слишком… очевидно.

«Опять взялся за старое», — с ужасом подумал Аэрон, указывая на другую женщину:

— А эта?

Высокая, с соблазнительным телом и копной коротких рыжих волос. Одета консервативно.

— Нет. Слишком мужеподобная.

— Что это значит, черт подери?

— Это значит, что я ее не хочу. Следующая.

Битый час Аэрон предлагал кандидатуры потенциальных любовниц, а Парис отвергал их по разным смехотворным причинам: слишком невинная, слишком неряшливая, слишком загорелая, слишком бледная. Единственным приемлемым отказом было: «Я с ней уже спал», а так как Парис спал со многими, Аэрон часто слышал эти слова.