Темная страсть

Эта женщина — само воплощение опасности. Когда она вышла из душа, мокрая и обнаженная, сгорающая от страсти, Аэрон едва не умер от вожделения прямо там, в ту самую минуту. Единственное, о чем бы он сожалел в случае кончины, — это о том, что не сможет снова лицезреть ее.

У Оливии оказались небольшие, но крепкие груди с похожими на сочные вишни сосками. Цвет кожи напоминал белое облако, смешанное со сливками. А вьющиеся шоколадные волосы, ниспадающие до талии…

«Как бы мне хотелось сжать их в кулаке», — подумал Аэрон.

Он был близок к тому, чтобы так и поступить, но сдержался. Оливия стонала, выгибалась и молила о большем. Черт подери, даже Ярость стонал, выгибался и молил о большем, и Аэрон едва не уступил им обоим. Тут Оливия смягчила поцелуй, и Аэрон мгновенно почувствовал разочарование и злость — неустойчивую комбинацию, которая, к счастью, привела его в чувство.

Хотя, пожалуй, он не должен испытывать ни разочарования, ни ярости. Ему следовало бы радоваться, но вдруг он засомневался, не ослабло ли ее желание к нему. Вдруг она захотела кого-то другого? Кого-то вроде Париса или Уильяма — а Оливия упоминала их обоих, пока принимала душ, неторопливо лаская свое тело руками. От подобной мысли Аэрону вновь захотелось, чтобы Оливия лишилась контроля из-за него, вонзила бы ногти ему в спину, впилась бы зубами в шею.

Что с ним такое?

— Ты это слышал? — спросила Оливия, отвлекая Аэрона от мрачных чувственных мечтаний.

Она взяла его за руку — «Моя», — тут же зарычал Ярость, больше не хныча, но снова предъявляя права, — и замерла.

Аэрон уверил себя, что впредь станет противиться подобным заявлениям, но не сдержал обещания. Идиот.

— Что именно? — Он тоже остановился и прислушался. Все было тихо, за исключением нытья демона у него в голове. Нахмурившись, Аэрон посмотрел на Оливию. И как обычно, от одного взгляда на нее его сердце забилось быстрее. — Ничего не слышу.

— Но этот голос… — Оливия обернулась вокруг своей оси, выискивая глазами источник беспокойства. — Он велит мне одной рукой взять твои яйца, а другой — сжать в кулаке член.

Возможно ли, что она слышит его демона и… По годите-ка. Что?

— Голос приказывает тебе пристать ко мне? — Тогда это не Ярость. Демон не упоминал ничего конкретного. К сожалению.

— Да.

— Снова пытаешься соблазнить меня? — Коварная, очаровательная женщина, которая носит откровенные наряды, задает провокационные вопросы и выходит из ванной обнаженной. — И все чтобы…

— Нет! Мне это не нравится! — перебила Оливия. — Я слышу слова, они крутятся у меня в голове, но мне не принадлежат. Понимаю, звучит бессмысленно, но не знаю, как еще это можно описать.

Аэрон обернулся на звук приближающихся шагов. К ним спешил Торин, уже пробежавший половину лестницы, перепрыгивая через две ступеньки зараз. Сегодня на нем были черная водолазка, черные перчатки и штаны до самого пола, так что даже если он сядет и носки приспустятся с лодыжек, ни кусочка кожи не будет видно.

— Восхитительно, — услышал Аэрон бормотание Оливии. — Так бы и съела.

— Оливия, прекрати такое говорить. — Аэрон стрельнул в нее взглядом… и замер, стиснув зубы и едва слышно выругавшись. Вопреки ожиданиям, она смотрела вовсе не на него, а на Торина, будто тот кусок мяса, а она умирает от голода.

«Моя», — предостерег Ярость.

Аэрон щелкнул зубами во внезапном приступе раздражения… на Торина. Не то чтобы его волнует, кого хочет Оливия. Но ведь она пожертвовала своим бессмертием ради него, Аэрона, хотела, чтобы именно он открыл ей наслаждение, хотела принять его в свое лоно — и вдруг оказывается, что ее привязанность очень изменчива.

— Э-э-э, прошу прощения? — Смущенный Торин замер внизу лестницы.

Аэрон внимательно присмотрелся к другу, пытаясь увидеть того глазами Оливии. Если не считать белоснежных волос, поразительно контрастирующих с черными бровями, мягкой, с ярким загаром и без единого изъяна кожей и, может, еще этих пронзительных зеленых глаз, Торин показался ему не таким уж и привлекательным. Вдобавок Торин на пару дюймов ниже Аэрона и не может похвастаться мощным телосложением.

— Не обращай на меня внимания, — с мольбой произнесла Оливия. От нее веяло ужасом. — Пожалуйста. Сама не знаю, что на меня нашло.

Торин, похоже, старался сдержать улыбку:

— Рад, что ты больше меня не боишься.

Хотелось бы и Аэрону сказать то же самое.

— Давайте уже откроем собрание, — проговорил он, не узнавая собственного голоса, до того резко и сварливо он прозвучал.

— Боюсь, слишком поздно. — Торин прислонился плечом к стойке перил, изображая радушного хозяина. В глазах его поблескивали озорные искорки. — Все ушли.

— Что?!

— Не у тебя одного потрясающие новости. Люсьен телепортировался в Рим, после того как Сабин и прочие выяснили, что Галену удалось вселить демона Неверия в одного из своих солдат. В женщину.

Аэрон провел рукой по своим коротким колючим волосам. Неверие, демон Бадена, теперь находится внутри охотника? Он знал, что Гален надеется провернуть подобное, и все же новость его ошеломила. Невероятно!

«Накажи», — посоветовал Ярость.