Темная война

Наступали тяжелые времена. Даже если первыми не придут кочевники, какая-нибудь стая, оказавшаяся из-за них в отчаянном положении, могла обнаружить здешние богатства и решить ими поживиться. Или захватить стойбище. Две охотницы и щена не удержат оборону – если только с ними не останутся силты из крепости, причем на годы.

Марика подозревала, что не может быть речи даже о нескольких днях.

Она обругала про себя Всеединое, уставившись на угли на дне очага и размышляя о железе, шкурах и запасах еды, которые попросту пропадут из-за того, что Дегнаны не сумеют их защитить.

Соседи или кочевники. Хватало и тех и других, которые с радостью пойдут на убийство. Зима была в самом разгаре, и по миру бродили на свободе граукены.

Накануне некоторым кочевникам удалось избежать всеобщей бойни. Марика не сомневалась, что есть и другие, разбросанные по всему Верхнему Понату. Соберутся ли они вместе? Возможно, их разведчики уже сидели на скале Стапен, наблюдая за Дегнанами и зная, что стойбище станет легкой добычей, как только уйдут чужаки.

Но самый ужас будет, если, несмотря ни на что, все достанется именно кочевникам.

Марика насторожила уши, поняв, что к ней обращается Грауэл.

– Что? Я задумалась.

– Я говорила, что сестры предлагают нам место в своей крепости. – Голос Грауэл дрожал от едва сдерживаемого отвращения.

Меты в черном были теми самыми силтами, которых так ненавидели Похсит и мать с бабкой Марики.

Но почему?

– Если мы хотим выжить, у нас нет выбора, – продолжала Грауэл. – Барлог согласна. Может, нам удастся взять новых самцов и начать все заново, когда ты войдешь в возраст.

Марика медленно покачала головой:

– Не стоит лгать самим себе, Грауэл. Стая Дегнан мертва. И нам никогда не стать достаточно сильными, чтобы отбить это стойбище у тех, кто захочет им завладеть.

Ей хотелось увидеть каменную крепость, населенную метами, которых называли силтами, но не такой ценой.

– Беги к Ласпам, Грауэл, – продолжала она. – Скажи им. Пусть хоть на какое-то время наши богатства помогут тем, кто оказался в такой же беде. У них больше шансов все это сохранить. И они окажутся в долгу перед нами, значит нам будет куда однажды вернуться.

Сидевшие неподалеку силты не обращали на них внимания. Казалось, их куда больше интересовала самцовая половина стойбища. Они о чем-то пошептались, а потом вдруг повернулись к Дегнанам, будто им стало крайне любопытно, что ответят охотницы на предложение Марики.

Грауэл и Барлог оно застигло врасплох – подобное, вероятно, даже не могло прийти им в голову. Случалось, что две стаи делили одно стойбище, но очень редко.

Грауэл неохотно кивнула.

– Она столь же умна, как была ее мать, – сказала Барлог и встала.

Грауэл огрызнулась на нее, и они какое-то время спорили, кто понесет известие.

Марика поняла, что обе хотят оказаться подальше от стойбища, неодолимо напоминавшего о случившейся катастрофе.

– Идите обе. Так будет безопаснее. Вокруг все еще бродят кочевники.

Охотницы переглянулись, затем облачились в дохи. Мгновение спустя их уже не было.

Силты долго сидели молча, уставившись в очаг и будто пытаясь прочесть что-то в тлеющих углях. Марика собрала посуду. Пока она мыла ее и убирала, силты не сводили с нее взгляда, то и дело перешептываясь.

– Пора, – наконец сказала высокая. – Она не почуяла.

Взяв вымытую Марикой миску, она наполнила ее из котла и отнесла к люку, который закрывал погреб самцов стойбища. Поставив миску на пол, она открыла люк и подула, делясь ароматом с кем-то внизу, а затем с интересом отошла в сторону.

Марика прекратила свое занятие, не понимая, что происходит.

Появилась морщинистая, костлявая серая старческая лапа. Марика нахмурилась. Даже Хорват не…

За лапой испуганно последовала голова.

– Похсит! – выдохнула Марика.

Глаза саганы источали неподдельный яд. Схватив миску, она снова попятилась в погреб.

– Стоять, – приказала высокая силта. – Вылезай.

Похсит застыла, перестав пятиться, но и вперед не сделала ни шагу.

– Кто это, щена?

– Похсит, – ответила Марика. – Сагана этого стойбища.

– Понятно. – Тон силты сказал намного больше, чем слова. Похоже, ее отношение к сагане не отличалось от чувств самой Похсит к обитателям крепости. – Вылезай, старая обманщица. Быстро!

Дрожа, Похсит выбралась наверх, но, едва сойдя с лестницы, остановилась, в смертельном ужасе уставившись на силт.

Марике на мгновение стало весело – впервые за всю ее короткую жизнь сагана предстала перед ней в столь жалком виде. И тем не менее, несмотря на бившую ее дрожь, Похсит не спеша отправляла в пасть одну ложку похлебки за другой.

– Это ведь самцовая сторона стойбища, щена? – спросила высокая силта.

– Да, – еле слышно ответила Марика.

Похсит все так же не сводила с нее преисполненного яда взгляда.

Сагана пошатнулась. Миска и ложка выпали из лап, и она схватилась за виски.

– Нет! – завизжала она. – Убирайтесь из моей головы! Грязные ведьмы! Убирайтесь!

Визг оборвался, и Похсит свалилась будто шкура, сложившись пополам. Марика уставилась на нее. Именно так выглядела груда шкур, которую она видела ночью, то ли наяву, то ли во сне.