Темная война

Марика была уверена: Горри добровольно вызвалась стать ее наставницей в том числе и потому, что у нее не было никаких сторонников, никаких связей, никакой поддержки. И уж наверняка не из желания пробудить и взрастить новую силту. Нет. В Марике она видела лишь варвара, дикарку, которая могла стать прекрасной игрушкой для удовлетворения ее тайного желания причинять боль. Предметом, на котором она могла бы упражняться в своих болезненных наклонностях. И, будучи чокнутой, она вполне могла все это оправдать, искренне веря, что Марика крайне опасна.

Казалось, все сестры Рюгге в Акарде были слегка чокнутыми. Брайдик говорила неправду или не всю правду, утверждая, будто этих силт отправили в изгнание, потому что они нажили врагов в сестринстве. Их отправили на край земли потому, что они повредились умом. И повреждения эти были опасны.

Об этом Марика тоже узнала. Образование ее было куда обширнее, чем она ожидала, и глубже, чем представлялось учителям. Она подозревала, что даже сама Брайдик не вполне та, за кого себя выдает, и не вполне душевно здорова.

Связистка притворялась, будто отправилась за кровной сестрой в изгнание, опасаясь остаться без защиты. Марика не сомневалась, что Брайдик лжет.

Главным, чему научилась Марика, стала осторожность. Крайняя, абсолютная осторожность. Крайнее и абсолютное недоверие ко всем, кто притворялся друзьями. Она была одинока, словно остров, ведя войну с миром, поскольку мир вел войну против нее. Она едва доверяла Барлог и Грауэл и сомневалась, что это доверие долго продержится, – охотниц она уже давно не видела, и никто не знал, какое давление на них оказывали.

Она ненавидела Акард, Рюгге, силт.

Ненависть ее была полна и глубока, но она ждала минуты, когда можно будет свести счеты.

Каг подполз ближе. Марика выбросила из головы все, что ее отвлекало. Сейчас не время для размышлений. У Горри найдутся в запасе и более смертоносные испытания, которые обрушатся на нее в любую минуту. Нужно постоянно быть начеку, поскольку Горри уже подозревала, что Марика сильнее, чем кажется. Таких попыток, как тогда на Разломе, уже не будет, зато стоит ждать чего-то выходящего за пределы обычного.

Если только каг не сигнализировал о том, что пределы эти уже превышены. Марика не слышала, чтобы других учениц-силт подвергали столь суровым испытаниям на столь раннем этапе обучения.

Неужели Горри надеялась, что Марика ничего не подозревает, считая, будто чудовищный зверь – иллюзия?

Наверняка.

Хватит, решила она. Столь самоуверенные игры со зверем выдавали ее скрытую силу. Не стоило сообщать слишком многое той, которая желала ей зла.

Потянувшись через лазейку, она остановила сердце зверя. Тот испустил дух, благодарный за снизошедшие тьму и покой.

С минуту Марика отдыхала, а потом посмотрела наверх, тщательно изобразив недоумение на морде.

Несколько секунд Горри смотрела в пустоту. Затем она встряхнулась всем телом, словно только что выбравшаяся из воды мета.

– Отличная работа, Марика, – сказала она. – Еще одно подтверждение, что в тебе я могу не сомневаться. На сегодня достаточно. Больше никаких занятий и работ. Тебе нужно отдохнуть. – Голос ее дрожал.

– Спасибо, госпожа.

Марика прошла мимо служанок, поспешно уносивших кага на кухню, стараясь не показывать, что она нисколько не устала. Она заметила несколько осторожных взглядов, но не подала виду. Служанки теперь были повсюду, и никто не обращал на них внимания. Из-за потока беженцев для них постоянно находилась работа.

Она отправилась в свою келью, где улеглась на койку, размышляя о сегодняшних событиях и даже не сознавая, что начинает рассуждать как силта. Следовало тщательно обдумать каждый нюанс случившегося – и неслучившегося тоже.

Марика была уверена, что каким-то образом прошла обряд посвящения. Обряд, который Горри вовсе не планировала. Но она не знала точно, в чем тот заключался.

Усилием воли она расслабила тело, мышца за мышцей, как ее учили, и погрузилась в легкую дрему. Сон ее был чуток, как у охотницы, ночующей в лесу далеко от родного стойбища.

Отчасти она оставалась охотницей. И вряд ли это когда-либо изменится.

Она знала, что всегда будет начеку.

III

Прошел еще один год изгнания, не более радостный, чем его предшественник.

Марика поднялась на ту часть стены, откуда были видны плотина и энергостанция. Там у нее имелось местечко, которое она считала собственным, и это знали и признавали все, кроме новых беженцев. Его окружал невидимый барьер, который при Марике не могла пересечь даже Горри или ее подруги из числа старых силт. Марика приходила туда, когда хотела полностью избавиться от чьей-либо опеки.

У каждой силты имелось подобное место. Для большинства таковым являлось их жилище. Но каждое чем-то отличалось, и о них постепенно узнавало все Сообщество силт. Точно так же и силты Акарда знали, что там, на стене, – владения щены-дикарки, принадлежащие только ей одной.