Темная зона

На экране появилось изображение. Запись с камеры пассивного наблюдения, охватывающей огромный кабинет с роскошным интерьером. Цесаревич сидел за столом, склонившись над документами, когда дверь резко распахнулась. В комнату ворвались несколько массивных фигур в тяжелой пехотной броне. Молодой человек успел только вскочить, после чего по нему открыли шквальный огонь, и фигурку престолонаследника закрыла размытая планка эфирной цензуры.

Яна ахнула, глядя, как убийцы поднимают с пола что-то, скрытое небольшим мутным квадратиком, и ставят это на стол, а затем выстраиваются возле трупа Цесаревича. Камера сменилась, изображение сразу стало намного более качественным, потому как запись явно делалась с техники террористов. В этот момент послышался звук бьющейся тарелки, выпавшей из ослабевших пальцев Татьяны Андреевны. Ее содержимое – домашнее печенье, золотистые кругляшки, которые так любила Яночка, покатились по полу. Мама же как будто не заметила этого, она с дрожащими губами, широко раскрыв глаза, смотрела на голоокно.

– Мы! Революционный корпус и ударное крыло новой власти, бойцы группы «Красный Рассвет», верные булатовцы и последователи нашего Великого Лидера, Мятежного Князя Максима Александровича, объявляем о начале Великой Технократической Революции! – Яна тоже смотрела на голоокно и не верила своим глазам.

С записи на нее смотрело лицо брата Алешеньки, а вместе с ним были его друзья. Одного вроде бы звали Петя, имени же другого она не помнила. Она не раз видела их на голокадрах, которые Леха присылал домой, еще только перебравшись на Екатерину. Она видела картинку, но не могла поверить в нее. Что-то не сходилось. Что-то было не так.

– Отныне мы, верные булатовцы, объявляем о начале Стального Террора в этой прогнившей до основания Империи! Час настал, братья мои! Берите оружие и повсеместно убивайте представителей продажных властей! Авэ Архитектору Александрову! Да взовьется вновь над страной Стальная Двуглавая Ааквила!

В кабинет ворвались эсперы, на ходу нанося удары по космодесантникам, затем прогремел взрыв, но Яна, кажется, даже не видела разворачивающуюся перед ней трагедию. Беззвучно что-то шепча, девушка пыталась ответить на один простой вопрос: что же во всем этом было не так? Что же…

– Да он же говорил не Лехиным голосом! – поняла вдруг она. – Это не Леха! У него голос другой!

Звук падающего тела заставил ее повернуться и тут же броситься к распростертой на полу матери. Та была без сознания, и Яночка заметалась по комнате в поисках аптечки.

– Печальные новости приходят сегодня и из другой точки Империи, – продолжила тем временем женщина-ведущий. – Первой жертвой новой террористической организации уже сегодня, возможно, стала планета-санаторий Артек. В районе Севастопольских островов произошло мощнейшее подводное землетрясение. Имеются подозрения на применение в этом районе запрещенного конвенцией ОНП сейсмического оружия, вызвавшего последующее цунами. Точная информация пока выясняется, и возможно, она появится в ближайшие минуты, однако уже имеются сообщения о десятках тысяч жертв в городе Севушь, который накрыла почти сорокаметровая волна. Среди погибших, по не подтвержденным пока данным, числится и известный на весь человеческий сектор художник-маринист Александр Денисов.

– Да где же эта чертова аптечка… – взвыла Янка.

Словно гром, по дому разнесся звонок стационарного домашнего коммуникатора, и Яна сломя голову бросилась к нему, молясь, чтобы это был отец, а не кто-то из услышавших новость родственников.

Глава 13

Пять сантиметров, четыре, три… Словно завороженный, я наблюдал за тем, как медленно вращающийся в этом тягучем, залившем меня киселе застывшего времени бронебойный болт приближается к голове Нины, и при этом был бессилен что-либо сделать. Будь у меня хотя бы секунда, я бы, наверное, закричал. Это не спасло бы уже мою подругу, но это было бы действием. Хоть чем-то, что отличило бы меня сейчас от безучастного наблюдателя, коим я ощущал себя в этот момент.

А затем в моей голове что-то сломалось. Хрустнуло, лопнуло в мозгу, с протяжной ноющей и опустошающей болью, которую обычно приносит в тело больного вконец изношенный орган. Занудело, высасывая силы, разливая по телу предательскую слабость, и вот наконец внутри меня что-то сломалось.

Это было не больно. Из моего тела словно бы слили всю энергию, а затем сквозь пролом, непонятную трещину в сознании, хлынула новая. Вихрящаяся эмоциями и переживаниями, словно бы рожденными неведомым мне человеком.

Я словно наяву увидел нечто, болезненным отпечатком наложившееся на реальность…

«Мама, мне страшно», – сказал маленький мальчик Егор, и болт приблизился к темноволосой головке Нины еще на пару сантиметров.

«Мне тоже, дорогой!» – держа ребенка за руку и утаскивая его в глубь корабля, коридоры которого заливало мигание аварийных ламп, ответила ему мать.