Темная зона

– Знаешь, Максим, Америка – великая нация, какие бы трудные взаимоотношения ни складывались веками между вашими двумя народами. Я испытываю сильные чувства к каждому повстанцу, решившему взяться за оружие перед лицом тирании Уиллера-Райта и его Конфедерации Нового Человечества, но позволь мне самой как разумному существу выбирать то, чем мне гордиться. Поверь, я никогда не раскидывалась подобными словами. И меня есть свои мотивы, которые далеки от простой и незамысловатой лести.

– Тише! Тише! – с улыбкой попробовал я остановить затянувшийся монолог Атланты. – Ну ты прямо не даешь пострадать и не оставляешь простора для самоуничижения моей загадочной русской душе! Ты смотри – возгоржусь! Мы, русские, такие: не поставим разок сами себя на место, так сразу пойдем добро по всей земле делать. Нападать дикой ордой на отсталые, колонизированные папуасами планеты и оставлять за собой не благословенную выжженную пустыню, а тоталитарные больницы, школы и театры!

– Шутник, блин! – простонала Атла. – Почти семь веков прошло, а вы все ничего нового не придумаете…

– Ладно. Извини, – крякнул я, чувствуя, что американка не в состоянии оценить мой искрометный юмор. – Что там с Ниной?

– Час тридцать пять минут до окончания первичных интеграционных процессов и запуска полной функционализации. – По тону я понял, что умудрился задеть Атланту. – Рыдает над твоей капсулой. Зря она на себя эту куклу натянула… ну я ей, это… Я ей сообщила уже. Вроде немножко успокоилась.

– Кто хоть на нас напал-то? Выяснили? – решил я сменить тему, почувствовав острый укол совести. – Если я еще жив, то это точно не армейцы. Да и не поверю я, что наша диверсионная на ликвидацию вышла бы при полном параде.

– А вот это тебе лучше расскажу не я, – тяжело вздохнул искин. – Вице-адмирал Сатин ждет тебя сразу, как только ты будешь готов к разговору…

– Ну так… чего мы ждем-то? Я так понимаю, меня уже залатали…

– Твоя регенерация продлится как минимум месяц. Карантинные ограничения с тебя сняты…

– Это как? – удивился я.

– Твой пленник… – Атланта замолчала, подбирая слова. – Пока ты сражался, ксенос вел себя очень странно. Он чего-то испугался, метался в своей капсуле, а затем внезапно пошел на контакт. Подробности узнаешь у вице-адмирала, или попроси Екатерину, она расскажет. Потом…

– Почему потом?

– Потому что… можно впустить ее в комнату?

– Давай.

– Максим, немедленно иди к Ксюше! – Катя не говорила, она просто кричала, и в голосе ее плескалась настоящая истерика. – Ей плохо!

– Что ты делаешь, Катя! – воскликнула Атла, а я же почувствовал, как меня утягивает из Белой Комнаты куда-то по разверзшемуся под ногами тоннелю. – Так же нельзя! Он же только что был при смерти!

– Нужно!

Меня завертело, закрутило, и я провалился в игру. Возможности планетарного искина поражали.

Виртуальная реальность игры «Освобождение Терры». Остров Британия. Уэльс. Стартовая локация № 91. Пустошь в 89 километрах от подвергшегося орбитальной бомбардировке поселения Абереду Хайд

На лобовое стекло ховера падали крупные капли дождя. Подняв голову, я несколько секунд сидел молча, глядя на разыгравшуюся за пределами кабины стихию, и только тогда услышав тихие всхлипы, медленно повернул голову и посмотрел налево.

Сегменты боевых кресел ложементов были отключены и трансформированы в единый диван. Ксюша сидела на нем со стороны водителя, съежившись, словно маленький, выпавший из гнезда птенчик. Подтянув колени к груди и уткнувшись в них носом, она тихо рыдала, прикрыв лицо руками. Совершенно неподвижная, только плечи судорожно подергивались в такт ее тихим всхлипам.

– Хома? – тихо произнес я, дотронувшись до нее рукой.

Девушка резко вздрогнула, медленно подняла голову и посмотрела на меня, словно бы не узнавая, а затем слезы рекой побежали из ее глаз и она бросилась на меня, крепко обхватив шею руками.

– Живой! Господи! Живой! А я… не поверила Катеньке!

– Ты чего? – Признаться честно, я был немного ошеломлен подобным напором, да как, в общем-то, и самой реакцией Цесаревны.

Не зная, что делать, потому как первый раз в жизни находился в подобной ситуации, я осторожно погладил Ксюшу по волосам, а затем, не зная, куда мне следует девать руки при таком вот тесном общении с персоной императорской крови, просто обнял ее, как самую обычную девушку. Так мы и просидели минут пять, глаза у Цесаревны были на мокром месте, и хотя она более не походила на выброшенную из гнезда птичку, успокаиваться Ее Императорское Высочество никак не желала. А я молчал, переваривая то, что только что произошло, но мысленно все время возвращаясь к событиям, развернувшимся на площади Волгограда, и пытался понять, мог ли я тогда сопротивляться настойчивым требованиям мальчика Егора или нет.

– Я теперь совсем одна… – произнесла вдруг Ксения, и лицо ее оказалось напротив моего. – Совсем, совсем… Но сейчас…