Темная зона

– Я не сделал ничего дурного. И ты не сделала ничего дурного.

– Мне нужна уверенность. Мне надо иметь чистый список, прежде чем я… – Она прижала платок к губам, подавляя подступившие рыдания. Руки ее упали на одеяло: одна с зажатым в ней платком, другая – с четками.

Оба расслышали дребезжание катящейся по коридору тележки. Она следила за его взглядом, устремившимся на дверь. Чем ближе становилось грохотание, тем больше напрягались у него мышцы на шее и на скулах. Каталка миновала дверь, дребезжа, покатила дальше, и он успокоился. «Мой герой и мой трусишка. Боишься, что кто-нибудь войдет и застанет нас вместе. Раскроет нас».

Он вновь обратился к ней:

– Порой сложно постичь, отчего происходят такие вещи. У медицины свои границы. Нам нужно знать, когда тихо уступить и предоставить все в Божьи руки.

Ну вот, залепетал, по одной таская из своего запаса утешительные заклинания. У нее таких ни одного.

– Пригласи священника, чтобы исповедать мои грехи. Я должна рассказать священнику.

– Береги дыхание. Сохраняй силы.

– Я не могу умереть со смертным грехом на душе. Мне уже никогда не увидеться с дочерью.

Властный голос изменился. Следующие его слова были произнесены умоляющим шепотом с негромким рыком:

– Анна. Я прошу. Образумься. Стоит тебе признаться не тому человеку – и он нас выдаст. Все рухнет.

Сдаваться она не собиралась.

– Если ты мне его не позовешь, это сделает Джерри. Сегодня вечером мне нужен священник, пока еще не поздно.

Он взглянул на часы, висевшие над кроватью.

– Уже поздно. – Взгляд скользнул по памятной доске рядом с часами. – Сегодня суббота. И сегодня выходной. – Сложив руки, он положил их на край кровати. – Я буду молиться с тобой, Анна. Тебя это устроит? Давай оба помолимся. – Он закрыл глаза и склонил голову.

Она кашляла, осеняя себя крестным знамением. Четки перекатывались в ее пальцах, а в легких перекатывалось дыхание. Анна Фонтейн подумала: «Все это ради моей дочки, и теперь мне никогда не быть с ней вместе».

Глава 9

Бернадетт поднялась с колен и села на скамью. Глядя прямо перед собой на мерцавшие впереди свечи, она делала глубокий вдох и медленный выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Дыхательная гимнастика напоминала Бернадетт, что она – а вовсе не предмет, который она возьмет в руку, – управляет ее телом и чувствами. За рулем будет она, а предмет в ее руке станет попутчиком в поездке. Она будет наблюдать за тем видением, и в ее силах решить, когда ей достаточно и она насмотрелась. Езду она прекратит, выпустив из руки предмет. Потом настанет черед тяжкого труда: переработать увиденное, вычленив действия убийцы. Хотя загадочное проклятие видения наделяло ее представлениями, при анализе увиденного она полагалась на свои приземленные способности и полученные знания.

Опустив руку в карман, Бернадетт извлекла пакетик. Сквозь прозрачный пластик внимательно разглядела бело-золотую полоску металла с одиннадцатью крошечными бриллиантами. Некогда кольца на мизинцах предназначались для мужиков, не отличавшихся изысканным вкусом, но именно такие кольца стали покупать себе одинокие женщины. Назывались они «кольцами ДС», и носить их можно было на любом мизинце. Рекламу такого ювелирного изделия она видела и по телевизору, и в женских журналах. Звезды – актрисы и рок-певицы – унизывали ими себе пальцы. Большинство мужчин понятия не имели об этом зигзаге моды, зато она сразу распознала кольцо, когда медэксперт в заповеднике показал ей руку. Она покрутила пакетик, под разными углами рассматривая кольцо, пока не рассмотрела гравировку на его внутренней стороне. Ну вот и та самая аббревиатура – ДС. Она нахмурилась, стараясь вспомнить, что это означало, вспомнив, пробормотала: «Доступна и счастлива». Кольца были призваны восславить довольство женщины одинокой жизнью. Поднеся свободную руку к груди, Бернадетт нащупала кольца под рубашкой. Они были ее вдовьими драгоценностями: обручальное кольцо мужа и ее собственное, висевшие на золотой цепочке, которую она никогда не снимала с шеи. «Доступна и несчастна», – тихо-тихо выговорила она.

Раскрыв пакетик, она затаила дыхание, стараясь собраться, пока вытряхивала кольцо в правую ладонь. Сжала пальцы, зажав кусочек металла в кулаке и закрыв глаза. Бернадетт представила себе, что она чувствует каждый из бриллиантов в отдельности, стала мысленно отсчитывать один камешек за другим: «Один, два, три…»

Пересчет бриллиантов перестал прокручиваться в сознании и мгновенно сменился изображением. Бернадетт резко и непроизвольно вздохнула, словно пловец, ныряющий в озеро. Дрожь прошила ее – озеро оказалось холодным-холодным.