Темная звезда

— Осторожность все же лучше беспечности, — откликнулся Аррой, — но мне кажется, мы становимся невежливыми — если не поторопиться, посланцы Архипастыря прибудут к месту встречи быстрее нас.

Дальше ехали молча. Илана, вспомнив о том, что за ней следят сотни глаз, а не только голубые очи герцога, вспыхнула до корней волос и присоединилась к двум замужним дамам, навязанным ей в качестве спутниц. Курицы эти не придумали ничего умнее, чем окружить принцессу заботой. Одна настойчиво предлагала хрустальный флакон с нюхательной солью, другая пустилась рассказывать о том, как она в годы своей юности столкнулась с собственной тетей, уже несколько лет, как лежавшей в могиле.

Слушая вполуха этот путаный рассказ, Ланка думала о другом. Мыслями девушки полностью владел седой голубоглазый человек, молча ехавший впереди процессии. Принцесса так и не могла понять, что она для него значит, и поиски ответа на этот вопрос были для нее сейчас самым главным.

Рене о принцессе не думал, и виновата в этом была она сама. Всю дорогу от Гелани до Зманских холмов Ланка не выходила у герцога из головы, он не мог не замечать внимания племянницы и никак не мог решить, что же ему делать. Ланка нравилась Рене. Нравилась порывистой искренностью и необычной для женщины смелостью. Он, пожалуй, даже был немного влюблен. Будь Илана замужней дамой, все было бы намного проще. Аррой знал, чем кончится дело, если она действительно выйдет замуж за пьянчужку Рикареда и останется в Эланде. Другое дело, что ничего хорошего это не сулило.

И причина была не в том, что утаить связь между королевой и Первым Паладином невозможно — их бы никто не осудил, тем более что никчемность Рикареда и отчуждение между Рене и его супругой ни для кого не являлись тайной. Родство же по женской линии в Эланде и Эр-Атеве (в отличие от Арцийских государств) в расчет не бралось, так же, как и разница в возрасте. Маринеры начинали искать матерей для своих детей, уже немало поскитавшись по волнам; так что в Гнезде Альбатроса браки между ровесниками были скорее исключением, нежели правилом. Тем не менее Рене никак не мог уговорить себя принять любовь Иланы как должное, дескать, пусть будет то, что будет. Ланка заслуживала настоящего крепкого чувства, а не тайной мимолетной связи. У этой дерзкой медноволосой девочки впереди целая жизнь, и он не должен ее толкать в заведомо неудачный брак.

Ничего не придумав, Рене решил держаться от племянницы подальше, что и вынудило ее на отчаянную выходку. Впрочем, Аррою, несмотря на всю его проницательность, и в голову не могло прийти, что принцесса лжет. Возможно, если бы, поднявшись на холм, он обнаружил только вдохновленных солнечным днем кузнечиков и бегущие вдаль облака, он и догадался бы. Но увидел он призрачную исполинскую фигуру в странных доспехах.

Всадник умело сдерживал танцующего под ним коня с необычайно длинной гривой. Лицо титанического наездника было открыто. Сначала адмирал решил, что перед ним то же существо, что и в Кабаньих трясинах, но, вглядевшись, понял, что ошибается. Всадник и тот, из топей, безусловно, принадлежали к одной расе — те же суровые и чистые черты, высокие скулы, тяжелые веки, прикрывавшие огромные глаза с узкими кошачьими зрачками. Обруч из черного металла придерживал длинные серебристые волосы, точно так же, как и у воина, появившегося по зову болотницы. Совпадало почти все — и украшенная крупными сверкающими камнями, крученая гривна на шее и струящийся за плечами темный плащ, закрепленный фигурной застежкой, но Всадник был заметно моложе и, как это ни странно звучит, человечнее болотного призрака.

Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Адмиралу даже показалось, что он чувствует боль и тревогу выходца из легенд. Маринер так и не понял, действительно ли в его мозгу раздались слова: «Теперь все зависит от тебя… Они не должны пройти…», или же эти фразы всплыли из глубины его собственного сердца.

— То, что я видел сегодня, уже окупило все неудобства, связанные с путешествием и длительным соблюдением инкогнито, — с удовлетворением отметил Жан-Флорентин, расположившийся в этот раз на плече герцога, благо надетый по случаю торжественной церемонии широкий плотный воротник надежно укрывал жаба от любопытных взглядов.

— Значит, ты видел? — живо откликнулся Рене.

— Разумеется. Я все видел и все слышал. Случившееся лишь подтверждает, что ты избран. Кстати, этот Всадник, безусловно, принадлежит к тому же расовому типу, что и ты. Разумеется, у него более характерное лицо, но для меня нет сомнений — в тебе течет какая-то часть крови этого исчезнувшего народа. Впрочем, эльфийская кровь в тебе тоже есть.

— А что это за народ? — поинтересовался Аррой. — Мне не кажется, что он похож на доарцийских идаконцев, да и на арцийцев не очень. И вместе с тем это не эльфы.

— Да уж, — фыркнул Жан-Флорентин, — в наблюдательности тебе не откажешь! — Эльфы и не могут походить на Прежних!

— Прежние?! Кто это?