Темная звезда

«Время придет, когда прошлое с прошлым сольется,
В связи греховной смешав убиенных с убийцей.
Лед перекрестит огонь, Свет побратается с Ночью,
В чью бесконечность ушли слывшие вечно живыми.
Но из старинной вражды, боли, разлуки и смерти
Новый пробьется росток, вырастет странное древо,
Где средь обычных ветвей будут железные ветви.
Время, бездушный кузнец, молотом тяжкого рока
В горне беды раскалив два тяжкоструйных побега,
В точно отмеренный час откует два меча небывалых
Гибелен первый клинок, опасен живому дыханью,
Яд на его острие, он беспощаден в бою,
Но смертоносный разбег остановит достойный соперник,
Ибо второй из мечей скован, чтоб Жизни служить.
Встретятся в миг роковой два сына единого древа,
Кто же из них победит и какою ужасной ценой?»

Над последующими страницами грызуны потрудились так, что разобрать написанное не взялся бы сам Проклятый! «Вернее, — мысленно поправился новый Архипастырь, — сам Эрасти Церна». Филиппа, видимо, очень занимал смысл манускриптов. На полях Феликс прочел торопливые записи: «Единый корень… Эльф-предок, согрешивший с человеком? Человек, согрешивший с нелюдем? Два меча? Михай Годой и Рене Рьего? Неужели ничего нельзя…»

Глава 29

2228 год от В. И. 17-й день месяца Лебедя, Вечер.

Таяна. Ресск.

Вечер обещал быть превосходным. Местный эркард быстро оправился от потрясения, вызванного нежданным визитом во вверенный ему городок гостей королевской крови. Ресск был маленьким, но богатым, так что разместить прибывших, окружив их сносным комфортом, отцам города было вполне по силам. Брата Парамона, сопровождающих его клириков, а также принцессу Илану и ее дам приютил циалианский монастырь, вокруг которого, собственного говоря, и вырос Ресск. Илана пробовала возражать, но требования этикета, предписывающие, что незамужняя особа королевской крови может провести ночь только в святой обители, обжалованию не подлежали.

Рене и Шандер воспользовались гостеприимством эркарда. Добряк выставил на стол столько снеди, словно вознамерился накормить всех «Серебряных», которым, кстати говоря, тоже было грех жаловаться на жизнь. Придворных принимали знатнейшие горожане, ранеными занялись два славных медикуса, а четверых погибших положили в иглеции.

Вскоре настроение у тех, кто не стоял в карауле (впрочем, простоять ору воину нетрудно, особенно если он знает, что впереди ждет добрый ужин, мягкая постель и ласковая вдовушка), поднялось. Число убитых гоблинов вырастало на глазах, равно как и количество придворных, героически ввязавшихся с ними в схватку. Местные девушки и замужние дамы находили массу поводов, чтобы встретиться с гостями.

Гардани и Аррой, однако, довольно скоро распрощались с любезными хозяевами. В отличие от остальных, смотревших на потасовку в пади как на опасное, но не фатальное происшествие, о котором будет что рассказать, они не могли успокоиться.

Добрый эркард был искренне расстроен, когда высокие гости объявили, что будут спать в одной комнате, и выбрали именно эту, выходящую окнами не в уютный садик, а на мощенный булыжником шумный хозяйственный двор как раз над собачьим вольером. О том, что гости нуждаются не столько в покое, сколько в том, чтобы никому в голову не пришло их проведать через окно, бедному хозяину в голову прийти, разумеется, не могло. Нет, Рене и Шандер ничего не опасались, просто они не могли себе позволить быть хоть в чем-то небрежными. Несмотря на усталость, они обстоятельно перевернули выбранную комнату и ничего подозрительного не обнаружили.

Герцог со смехом поднял роскошный парчовый халат, аккуратно разложенный на его ложе:

— «Эр-Атэв, мастер Эду Галеб». Знаю такого. Господин эркард неплохо живет.

— Многие купцы полагают выгодным продавать товары геланским торговцам здесь, а не платить столичную пошлину. Не сомневаюсь, эркард давно и с толком посредничает в таких сделках. Отсюда и все это, — Шандер обвел руками комнату, сочетавшую в себе несочетаемое — куланские ковры, арцийские занавеси, драганский хрусталь… Без толку собранные предметы роскоши заставляли ощущать себя в лавке торговца, а не во дворце вельможи.

— Не стоит смеяться над нашим хозяином, — откликнулся Рене, устраиваясь на стоящей в углу софе, застланной зеленым ковром, — он искренне хочет нам угодить, к тому же у него хороший повар. И все равно мне это не нравится…