Темная звезда

— Да, монсигнор, двое против троих, но…

— Вы, как я понял, настаиваете на том, что обвиняемую нужно подвергнуть допросу, а затем казнить.

— Именно так, — с поклоном сказал лысый.

— Вы не допускаете мысли, что она лишь жертва стечения обстоятельств?

— Ни на минуту!

— Хорошо, — герцог вновь обвел взглядом присутствующих. На этот раз голубые глаза задержались на точеном лице барда. Роман почувствовал, что это неспроста, и оказался прав.

— Что ж, три против двух — небольшое преимущество. Мне не хотелось бы, чтобы пытке была подвергнута невиновная и тем более недееспособная. По праву Крови повелеваю предать подсудимую Божьему Суду, Приготовьте место, — и герцог отвернулся от синяков, показав, что дальнейшее его не касается.

Вот оно что. Божий Суд! Против этого не посмеет возразить никто.

— Но упоминания о Божьем Суде сохранились лишь в легендах, — попробовал вмешаться лысый синяк.

— Если мне не изменяет память, то демона с целью убийства вызывали примерно в те же времена, — невозмутимо парировал эландец. — Если женщина невиновна, стрелы не причинят ей вреда, а если правы вы, обвиняемая умрет, и никого из нас не будут мучить сомнения, не обрекли ли мы на смерть невинную. Не правда ли, благородный Роман?

Роман вздрогнул от неожиданности:

— Я верю в Высшую справедливость, монсигнор.

— Я рад, что мы верим В ОДНО И ТО ЖЕ.

Для испытания все подготовили быстро. Трясущийся клирик прочитал молитву, окропив святой водой стрелы. Два десятка стрелков из числа эландцев, фискалов и деревенских молча проверили луки и арбалеты — новомодные пистоли, торчавшие за поясом у эландцев, для Божьего Суда не годились. Над площадью повисло сосредоточенное молчание. Гонза и младший синяк кусали губы, но протестовать не пытались. Лысый развалился на скамейке, всем своим видом давая понять, что за происходящее он никакой ответственности не несет. Лупе покорно встала там, где ее поставили стражники, войт быстро шептался с Красоткой Гвендой. Роман напряг слух, и ему удалось разобрать: «Бедная… так лучше… судьба такая…»

— Как странно, — Аррой словно бы думал вслух, — никто из них не сомневается в существовании Творца и в том, что тот всемогущ и всемилостив, но при этом никто из них не надеется, что он обратит свой взор именно на их село и спасет несчастную женщину. — Адмирал пожал плечами и, взяв Романа под руку, направился к помосту, на котором кругломордый совершал какие-то манипуляции.

— Я давно мечтал услышать Золотой Голос Благодатных земель, и вот счастливый случай, — герцог, привычным жестом придержав шпагу, опустился на почетное место, словно бы не замечая лысого, и, улыбнувшись Роману, заметил: — А синяки вроде бы решили всех проверить на предмет Запретной магии, как будто кто-то из поселян может заколдовать хотя бы воробья. Как скучно… они даже Всевышнему не доверяют. Правду говорят, чем ближе к Академии, тем больше ереси, — правильное лицо герцога осветила озорная мальчишеская улыбка, совершенно неожиданная в сложившейся ситуации. Видимо, так некогда улыбался Счастливчик Рене, находя выход из очередного безвыходного положения. Этот человек интриговал барда все больше и больше, и интерес, похоже, был взаимным.

Надежды Романа на сближение с эландским владыкой сбывались стремительно, уже за одно это маленькую колдунью стоило спасти.

Тучный усатый фискал и невозмутимый эландский коронэль[45] доложили, что все готово. Святой отец обратился с малопонятным напутствием к обвиняемой, но та, разумеется, его не услышала.

— Вот уж воистину овечка господня, — шепнул адмирал. Роман не ответил, ему было не до разговоров.

Стрелки расположились полукругом в двадцати шагах от Лупе. Что ж, если не случится чуда, ее смерть будет быстрой и куда более легкой, чем на костре или в омуте. Даже если бы деревенские и эландцы, известные своей меткостью, решили промахнуться, ожидать подобного великодушия от фискалов не следует. А Господь, который все видит, привык ко всему и хранит тысячелетнее молчание.

С тетивы сорвалась первая стрела, вторая, третья, и… чудо все-таки произошло! Не долетев до стоящей женщины двух шагов, стрела вспыхнула прямо в воздухе ослепительным белым пламенем и остановилась на месте. То же случилось и с другими. Хотя не со всеми. Несколько стрел словно бы разорвали пространство и исчезли в сверкнувшем среди бела дня звездами ночном небе, а из разрывов вырвались завитки темно-синего огня, слившиеся с серебряным светом пылающих стрел. На мгновенье в воздухе повис венок голубого огня, затем стянувшийся в сверкающую корону над головой обвиняемой. Пламенное кольцо на прощанье ослепительно вспыхнуло и исчезло. Ошеломленные зрители с удивлением уставились на озирающуюся по сторонам Лупе. Она явно не понимала, как оказалась на площади и что тут делают все эти люди.

— Божий Суд! — Резкий писклявый выкрик послужил сигналом, селяне и стражники разом заголосили, а виновница происходящего неожиданно зашаталась и упала б, не подхвати ее подбежавший войт.

— Что с ней? — спросил Роман.