Темная звезда

Роман не удивился, когда в дверь кто-то поскребся, он ждал чего-то подобного. По всему выходило, что или войт, или Красотка Гвенда должны его проведать, но на пороге молча стоял долговязый паренек лет шестнадцати. Роман припомнил, что видел его днем, — парнишка, видать, был родичем хозяйки и таскал ей воду. Внизу послышалось характерное звяканье — фискал задел своим снаряжением о какой-то угол. Бард втащил гостя в комнату и закрыл дверь.

— Как тебя зовут?

— Зенек, проше дана, я племянник даны Гвенды.

— Я так и думал. Ты хотел со мной поговорить. О чем?

— О Лупе. Она не виновата, и мы никто не виноваты, это, проше дана, або волк, або еще кто. А она Панку пальцем не тронула, та сама была дура.

— Погоди, кто такие Лупе, Панка, при чем тут волк, кто в чем виноват, говори по порядку.

— Так я ж и говорю, эта светлой памяти стерва сама во всем виновата. А Лупе, она добрая, она даже кошки не обидит, не то что человека. Та сама…

— Остановись, Зенек. Я никогда не был у вас и ничего не пойму. Кто такая Лупе?

— Знахарка.

— Откуда она взялась?

— Пришла.

— Давно? Да не заставляй из тебя клещами слова тянуть. Я ж не синяк. Говори смело что знаешь. Какая она, эта твоя Лупе, где раньше жила, как к вам попала?

— Красивая она, худая только. Совсем не как наши, а вроде как из ясновельможных. Я малым еще был, она у тетки остановилась, а тут Катре рожать, у Катри до этого двое мертвых родилось, и свекруха ейная говорит, или помирай, или чтоб сын был…

— Значит, Лупе помогла Катре, потом кому-то еще, потом еще, а потом у вас осталась?

— А откуда дан знает? — изумленно выдохнул Зенек.

— Все на свете повторимо. Но про что это болтали синяки?

— Ночью якась зверюга на мелкие шматочки разодрала тую кляту Панку.

— Что за Панка?

— Та Аглая, дочка Цильки, Цилины то есть. Ну, тощей такой, кричит еще на всех.

— Видел таких, и что Цилина?

— Та ее брат Гонза их и приволок.

— Тот мелкий, на крысу похож?

— Вот-вот, на крысу. То он помоганец эконома у его ясновельможности барона Кузинга. Так Цилина сбегала до братца, а той сгоняв до города та привел синяков.

— А Лупе тут при чем?

— Так они ж Лупе ненавидят, Панка с Цилиной всем кричала, что то Лупе Панку спортила, что никто с парней на нее и через порог смотреть не хотел.

— А она спортила?

— Да чего ее портить, она уродилась такой, и маманька ее такая ж была, когда б не деньги, то Тодор никогда б на ней не женился, а Панка еще худьша за мамашу.

— Значит, Панку кто-то убил, а свалили на Лупе?

— Не просто убили, на шматочки разорвали. А Лупе ей вчера ввечеру и скажи, чтоб та в пущу не ходила, а то, мол, плохо будет.

— Какая пуща?

— Ласкава пуща. Это за Белым Мостом. Мы туда все ходим, особливо молодые на ночь.

— И Панка туда собралась с кем-то?

— С одним из Замостья, хилый такой…

— А он вернулся?

— Та откуда ж нам знать? А вот Панку вранци нашли. Я зверей, что здесь живут, добре знаю. Никто, особливо весной, такого б не сотворил.

— А люди?

— Люди тоже так не смогут, то чудище какое-то.

— А ты говорил, волк… И тебе еще ведьму жалко?

— Да не виновата она. И мы все не виноваты. А теперь через ту Панку и ее семью змеиную нас всех разогнать могут, а то в крепостные, если не признаем, что то по злобе Лупе наколдовала…

— Помолчи…

Роман задумался. Парнишка покорно заткнулся, вжавшись в стену, только голубые глаза безотрывно следили за либром. А паренек очень даже славный. И не по-крестьянски шустрый, из него выйдет толк. Только больно уж курносый, ну да ладно, чуток магии, и все в порядке будет. Нет, славный парень, надо же, не боится — то ли любовь свою первую защищает, то ли за справедливость борется. И то и другое почетно, а среди людей, да еще крестьянского сословия, редкость. Зенек стоит того, чтоб его приручить. Но что ж это за нечисть тут завелась?

Что бы ни говорили умники из Академии,[32] призвать демона-убийцу очень-очень сложно, а для деревенской колдуньи и вовсе немыслимо. Если только Лупе деревенская колдунья, а не одна из Преступивших,[33] которые нет-нет да попадаются на земных тропах, вопреки старанию всех синяков подлунного мира.

Да, но поймать Преступившую не по силам испуганным сельчанам и раскормленным фискальным стражникам. Может, она сама хочет попасть в лапы синяков? Тогда его долг досмотреть представление до конца. Если же Лупе просто знахарка, придется разобраться со шляющимся по окрестным лесам людоедом. Куда ни кинь, везде клин, а эландцы ждать не будут.

Конечно, Топаз не подведет, если нужно, он догонит герцога на таянской границе, но «случайностью» это уже не представишь. Дорога тут одна, а по заболоченным лесам и горным тропам вперед не забежать. Положеньице…

— Положеньице, — вслух повторил Роман, и Зенек тут же встрепенулся:

— Проше пана либра, вы поможете Лупе, а я…

— Что «ты»?

— Я могу к вам за это слугой забесплатно, ряд[34] подпишу на десять лет…

— Да на что мне слуга, без него спокойнее. Ладно, что-нибудь придумаем.