Темная Звезда

Граф в последнее время не доверял никому, и чем спокойнее была обстановка и беззаботнее окружающие, тем внимательнее становился капитан “Серебряных”. В казармах шутили, что молодой Шандер заткнул за пояс старого Лукиана, капитана “Золотых”. И действительно, честный и смелый, но бесконечно далекий от всяческой чертовщины и “верчения в мозгах” (так ветеран именовал тонкие, непонятные ему материи) глава личной гвардии короля не видел в веренице событий ничего, кроме скверного стечения обстоятельств. Пусть трагических, но случайных. “Золотой” не позволял себе задумываться , Гардани думал день и ночь.

Встреча с Рене и Романом только усилила его подозрительность, одновременно обнадежив – отныне они со Стефаном были не одни. Шани не сомневался, что Аррой притащил с собой странноватого либра не для того, чтобы слушать его песни. Барды знали и умели многое, недоступное простым смертным. Впрочем, услышав Романа, Шандер почти забыл о добровольно взятой им на себя ноше, – золотоволосый либр пел так, что мрачные привычные мысли куда-то отступали, вытесненные искусством певца. Мало-помалу половина придворных переместилась на Виноградную террасу. Песня лилась за песней, время летело к полуночи, когда произошло последнее чудо. На переливчатые аккорды, напоминающие птичью трель, отозвался соловей. Теперь они пели вместе – король певчих птиц и непревзойденный Роман Ясный.

Веселые песни сменялись грустными, и Шандер, сам не зная как, впервые за прошедшие со дня смерти Ванды годы отпустил себя на свободу. Граф был близок к тому, чтобы вспомнить, как может быть прекрасна жизнь, но этого так и не произошло. Из мира звуков и стихов его вырвал лейтенант Габор Ласли. Выйдя, чтобы не привлекать внимания, вслед за подчиненным, капитан, еще находясь во власти музыки, шепотом осведомился:

– Что случилось?

– Господин капитан, там пришли из города, спрашивают вашу племянницу. Она вроде бы к даненке Белинде отпросилась.

– Да, она здесь, а в чем дело?

– У нее отец умирает.

– Дан Альфред?! Не может быть, он же днем был совершенно здоров!

– Говорят, удар. Если даненка поспешит, она, может быть, еще застанет...

– Готовь лошадей. Мы сейчас.

Марита сначала не поняла, куда и зачем ее вызывает дядя. Она была так счастлива, что ей казалось святотатством вот так прервать волшебный сон наяву. Девушка даже хотела притвориться, что не видит графа Шандера, но, взглянув на него повнимательней, покорно пошла к выходу. Юный Марко, не отрывавший восторженного взгляда от черноглазой богини, невольно вскрикнул:

– Данна Марита, куда же вы, ведь еще так рано. – Роман положил ладонь на струны, и мелодия оборвалась. Марита беспомощно огляделась вокруг и пролепетала:

– Меня зовут.

Марко порывисто бросился к капитану “Серебряных”:

– Шандер, еще так рано, не уводите вашу очаровательную свояченицу, она здесь под моей защитой!

– Мне очень жаль, Ваше Высочество, – Шандер был спокоен и краток, – но я получил известие, что отец Мариты тяжело заболел, и она должна немедленно вернуться домой.

– Заболел? Но он был совсем здоров.

– Марита, нам надо ехать, там все узнаем.

– Мне кажется, – подал голос Рене, – что мой друг Роман должен сопровождать данну. Он прекрасно разбирается в болезнях, к тому же знает... некоторые вещи, ускользающие от внимания обычного лекаря.

– Разумеется, я поеду, – бард ободряюще улыбнулся девушке. – Я надеюсь, что все закончится благополучно.

Роман ошибся. Когда через ору с четвертью они въехали во двор господина эркарда, помощь ему была не нужна. Марита молча плакала, не вытирая слез. Дородная домоправительница, громко причитая, сновала по комнатам: всегда появляется масса дел там, где кто-то умирает. Шандер с бледным отрешенным лицом молча гладил племянницу по черным косам. Роман тихо прошел в служебную комнату, где тщательно мыл руки кругленький человечек в оранжевой мантии члена гильдии медикусов.

– Почему он умер? – Роман задал свой вопрос просто так, чтобы разрушить гнетущую тишину, однако ответ заставил либра насторожится.

– Я думаю, придется признать, что от удара.

– Придется признать?

– Все признаки налицо. К тому же покойник был тучен, любил выпить, покушать. Когда впадал в ярость, этакое с ним бывало, ему часто становилось плохо, мне не раз доводилось ставить пиявки...

– И все же вам что-то не нравится?

– Послушайте, молодой человек, – лекарь надулся и принял ужасно важный вид, – вы состоите в свите герцога Арроя, не правда ли?

– Правда.

– Почему вы сейчас в этом доме?

– По нескольким причинам, главная из которых – просьба герцога. Дело в том, что я несколько сведущ в медицине, и не только. – Бард сделал красноречивую паузу. – Рене Аррой хочет, чтобы я рассказал ему, что случилось.

– Я не советую вам это делать при посторонних.

– Почему?

– Пойдемте.

Они тихо прошли в жаркую спальню, где на пышной кровати с резными столбиками лежал усопший. Мариту уже увели, врач и бард были одни. Маленький доктор поднял безвольную, еще не успевшую окоченеть руку и развел в стороны средний и безымянный пальцы.

– Видите, достопочтенный либр?

– Голубиная метка?