Темнее дня

Милли пересекла главный зал и встала на пороге внутреннего святилища. Ханна куда-то исчезла. Милли какое-то время ее не искала и теперь понятия не имела, куда она могла деться. Впрочем, это было неважно. На данный момент у Милли не было ни малейшей потребности в чьей-либо компании. Она находилась в самом узле, фокусе потока информации, что струилась сюда со всех космических направлений и расстояний, из пределов нашей галактики и извне. Здесь царила тишина, но внутреннее ухо Милли уловило шум могучей и стремительной реки данных, питаемой дождем со всей вселенной.

Что теперь Милли Людоед с его приступами паранойи и грубыми манерами? К черту Джека Бестона. Она не ради него сюда явилась. Ради вот этого.

Милли направилась было к одному из рабочих мест, где она смогла бы ухватить пучок аномалий и проанализировать их на предмет того, не указывает ли там что-нибудь на целенаправленный сигнал, и в этот самый момент она увидела Джека Бестона. Он стоял в самом центре помещения, метрах в десяти от Милли. Судя по всему, Людоед понятия не имел, что она тоже там. Слегка наклонив голову, он смотрел куда-то вверх. Зеленые глаза были полузакрыты, превратившись в узкие щелки. Выражение лица ничем не походило на то, которое Милли так возненавидела на отчетном собрании. На этом лице выражалась безумная увлеченность, предельная сосредоточенность и странная тоска.

А самое странное, Милли смогла это выражение прочесть. Джек Бестон слышал космический рев кружащейся галактики, что врывался отовсюду. Но он к этому реву не прислушивался. Всем сердцем и душой он пытался поймать нечто, чего он никак не мог услышать. «В самом сердце смерча — тонкий голосок».

Джек Бестон хотел услышать послание со звезд — то единственное и неповторимое, которое скажет ему, что вся его духовная посвященность и тяжкий труд были не напрасны.

Милли внезапно смогла увидеть Джека насквозь так же ясно, как если бы его изнутри молния подсвечивала. Она смотрела и понимала. Она и сама точно так же стремилась услышать тот тонкий голосок. Она чувствовала свою неразрывную связь с этим человеком.

И, нравилось ей это или нет, но Милли ощутила внутри себя первое, едва заметное шевеление симпатии к дьяволу.

3.

ЗЕМЛЯ, ГОД 2097, ДЕНЬ НЕВОДА МИНУС ОДИН

День Невода должен был стать колоссальным событием в системе Юпитера, пожалуй, еще более колоссальным в троянских точках Л-4 и Л-5, а самым главным было то объединяющее влияние, какое ему предстояло оказать на всю стремительно расширяющуюся Внешнюю систему.

Однако на Земле, расположившейся поближе к Солнцу и спустя тридцать лет все еще залечивающей старые военные раны, День Невода не мог соперничать с другими заботами.

Такими, к примеру, заботами, как тестирование для приема на работу во Внешней системе. Письменная его часть прошла тремя неделями раньше. Устное собеседование должно было состояться через час, и проводить его предстояло персоне, прибывшей на высокоскоростном корабле аж с самого Ганимеда. Янина Яннекс уставилась на восток в сторону восходящего солнца и задумалась, стоит ли ей вообще с этой персоной встречаться. Наверняка были десятки, даже сотни тысяч точно таких же претендентов. Менее одной тысячи пройдет испытание и покинет Землю ради курса обучения во Внешней системе. Причем подавляющее большинство этих счастливчиков составят юнцы лет двадцати с небольшим или еще моложе, тогда как Янине с Себастьяном было уже прилично за тридцать.

Янина сидела на восточном краю платформы «Глобальных минералов» — на самом-самом краешке, только чтобы оттуда не сверзиться. Ноги ее болтались в холодной соленой воде восточного шельфа Мальвинских островов. За спиной у Янины негромкое тумкал громадный экстрактор. Верхняя часть этого гиганта изгибалась, становясь метровой толщины магистралью, что стрелой уходила на юго-запад, мимо Фолклендских островов, до самого побережья у Пунта-Аренаса.

Хребет экстрактора нырял точно сквозь середину платформы «Глобальных минералов», доходя до самого океанского дна. Янина и Себастьян, согласно их должностным инструкциям, были «ответственными за функционирование экстрактора» в течение утренней смены, от которой теперь остался всего лишь час. На практике же получалось так, что о любой перемене в работе экстрактора, утечке газа или уменьшении потока метана объявляла сирена, достаточно громкая, чтобы пробудить мертвеца. А затем проблема по определению выходила из сферы ответственности Яны и Себастьяна. Им лишь требовалось немедленно бежать со всех ног и будить вышестоящего работника «Глобальных минералов» — если, конечно, он каким-то чудом весь этот тарарам проспал и уже на палубе не появился.