Темнейшая магия (ЛП)

Фаррелл решил в этот вечер остановиться на содовой, чтобы голова была ясной. Тем не менее, он держался поближе к бару, откуда ему открывался хороший вид на всю комнату, каждый миллиметр которой был декорирован всеми возможными и невозможными вещами или вещицами, имеющими хоть какое-то отношение к феям. И если среди них находился предатель, как считал Маркус, Фаррелл поклялся, что найдет его.

Он тихо смеялся над мужчиной средних лет в костюме Боттома, получеловека, полуосла из пьесы, когда к нему подошла темноволосая женщина. Ее маску с украшениями дополняли павлиньи перья и настоящая радуга из блесток, что, по мнению Фаррелла, делало ее необычайное зеленое платье совсем неподходящим для ее возраста.

— «Только не говори этого вслух.» — посоветовал ему Коннор. — Обаяние, помнишь? Даже с ней.»

— Мама, должен сказать снова, что ты выглядишь просто великолепно сегодня. — произнес Фаррелл, выдавливая самую невинную улыбку.

Выражение лица Изабеллы Грейсон изменилось из напряженного на спокойное, будто удивившись комплименту. Затем она потрогала свои волосы, свернутые сзади в тугой пучок — ее ежедневный стиль, но в этот раз он был более нарядным.

— Спасибо, Фаррелл. — ответила она. — Кстати, посмотри, кого я нашла сидящим в одиночестве у нашего столика.

Миссис Грейсон повернулась и кивнула подбородком на девушку, следовавшую за ней к бару. Улыбка Фелисити Ситон сияла в пять раз ярче, чем ее белое жемчужное колье. Бледно — розовое платье мерцало в тусклом свете люстр, а маску цвета фуксии украшали кристаллы и жемчужины.

— Я думала, ты ушел за нашими бокалами. — сказала Фелисити.

— Так и было. — солгал Фаррелл, пытаясь прервать ее, прежде чем она упомянет, как он отошел от столика больше чем пол часа назад. Он извинил себя тем, что прошелся еще раз по комнате, отмечая, кто сидел за каким столом, и каких гостей не было. — Просто здесь очередь огромнейшая, и начала расходиться только сейчас. — он повернулся и знаком показал бармену дать им два бокала шампанского, которые вручил Фелисити и матери. — Та-дам.

— Ты уже видел Маркуса? — спросила мать с нетерпением.

— Пока нет.

— А ты знаешь, когда он будет произносить свою речь?

— Я уверен, скоро.

Подали блюда. Члены общества занялись тарелками.

Фаррелл облокотился о барную стойку и снова осмотрел огромную бальную залу. Проницательный взгляд остановился на Адаме, разговаривавшим с двумя женщинами вдвое старше его, Фаррелл не узнал богатых обладательниц билетов, так как они не входили в Хокспиэ. Брат улыбался и кивал, явно утомленный этими двумя старыми мышами и Фаррелл не посчитал особо важным сфокусировать свои уши на их разговоре. Старушкам нравился ангельский вид парня.

— «Не так быстро. Адам может оказаться тем единственным предателем, которого подозревает Маркус. — сказал Коннор. — И если так, если Адам позволит себе нечестные действия, ты донесешь на него?»

Это был вопрос, на который Фаррелл неохотно искал ответ. Он знал, что Маркус делает с предателями, и когда представлял, что и Адам будет участником этого же сценария… Мысль заставила его удивиться, неужели новый Фаррелл со сверх развитыми ощущениями стал настолько беспощаден, чтобы предать младшего брата суду и казни.

— Миссис Грейсон, группа играет превосходно. — прокомментировала Фелисити. Фаррелл пытался по большей части блокировать квартет играющий современные песни на классический манер для тех, кто решился покружиться на балу.

— Конечно, они великолепны. — согласилась Изабелла. — Я сама выбрала их, услышав, как они играют на гала — концерте в Нью — Йорке.

— Превосходный выбор. Я обожаю танцы, но сегодня танцевала не много. — она с намеком посмотрела на Фаррелла, который усердно пытался не встречаться с ее взглядом.

— Да, училась танцевать балет, верно? — продолжила Изабелла. — Твоя мама рассказывала, как ты была в этом талантлива. Как жаль, что не продолжила заниматься им и дальше.

Лицо Фелисити приняло такое выражение, словно она извинялась.

— Просто я поняла, что это не мое призвание. Но искренне надеюсь, Фаррелл присоединится ко мне сегодня и мы позже потанцуем.

«Кто — нибудь, убейте меня», — подумал Фаррелл, допивая содовую одним большим глотком и страстно желая, чтобы в ней была водка.

— С большим удовольствием. — соврал он.

Когда парень повернулся поставить пустой стакан на стойку, то заметил отца, стоящего возле подмоста, где должен выступать Маркус и разговаривавшего по телефону.

— «Старый добрый отец. — сказал Коннор. — Всегда на страже, даже на вечеринке. Не хочет, чтобы любая деловая возможность пролетела мимо него.»

Наверное, слова Коннора и вид отца с телефоном подействовали на него так, что он задумался о недавних параноидальных подозрениях матери о интрижке мужа. Фаррелл сконцентрировался. Он вслушался в голос отца, сознательно приглушая все остальные, напрягая себя, чтобы понять, может ли он сказать, кто говорит на другом конце.

— Да, все хорошо. — услышал он. — Семья сегодня со мной. Мы задержимся здесь. Да, да, я понимаю. Я дам знать, когда тебе приехать.