– Я мог солгать и сказать, что не люблю тебя, или что очарован другой, например, Камео, или что намереваюсь согласиться на предложение Гадеса. Ты ненавидишь ложь и лжецов, а твоя ненависть только облегчит мне задачу. Но правда в том, что я устал заражать тебя. Устал быть причиной твоих страданий.
– Ты… любишь меня?
– Да.
– Торин…
– Но этого недостаточно, – сказал он и вновь окончательность в его тоне напугала ее.
– Этого достаточно! Вместе мы можем преодолеть что угодно.
– Не можем. И уже доказали это.
– Мы найдем Ларец, – бросила Кили, отчаяние делало ее безрассудной.
– Найдем? – Торин покачал головой. – Нет, я так не думаю.
У нее во рту пересохло.
– Ты совершаешь ошибку.
– Нет. – Проблеск улыбки только подчеркнул его печаль. – Впервые я поступаю правильно. Ты хотела быть первой в жизни мужчины, быть сокровищем, стоящим спасения. Так и есть. Я говорил тебе это. Но пришло время показать, что действия лучше слов. И собираюсь спасти тебя… от себя.
Кили шагнула к нему. Торин был не таким уверенным, каким хотел казаться, потому что отшатнулся и впечатался в дверь.
– Не надо.
– Пожалуйста, не делай этого, – все равно прошептала Кили. Слова его не остановят. – Мы принадлежим друг другу. Я люблю тебя. Люблю так сильно и хочу всегда быть с тобой. Мне плевать на последствия.
Торин побледнел.
– Этого не произойдет. Кили. Все уже решено.
– Нет. Я отказывать верить в это.
Снаружи струи дождя обрушились на стены. Загрохотал гром. Пошел снег. Это ее ответ. Потому что ее связь с Торином разрушалась.
– Мне жаль. – Он повернул ручку.
Нет!
– Если выйдешь из этой комнаты, я не вернусь к тебе. С нами будет покончено. Как и ты, я устала. Устала уходить и возвращаться.
– Хорошо, – сказал Торин, сдержанно кивнув.
Дождь усилился. Гром загрохотал сильнее, снега стало больше.
– Однажды, ты станешь умолять вернуться к тебе. Поймешь, что совершил огромную ошибку, что мы могли справиться с этой задачей.
– Не стану.
Как Гадес до него, он отказался отступать в своем стремлении уничтожить ее, не удовлетворившись пока каждая ниточка, соединяющая их, не разорвется.
– Торин. Пожалуйста.
Он завел руку назад и схватился за ворот футболки, стянув ее через голову… обнажив грудь, покрытую серными шрамами.
Ее словно ударили. Она отступила, ее колени уперлись в край кровати. Затем рухнула вниз, подпрыгивая на матрасе. Это предательство ее доверия к нему. Символ всего, что вызывала у нее отвращение. Знак, что Торин повернулся спиной ко всему, что они построили.
В два счета связь превратилась в пепел, оставляя ее уязвленной и пустой. Больно, как же больно. Боль сильнее, чем Кили когда-либо была вынуждена вытерпеть.
Без его силы, погода ухудшилась вдесятеро.
– Как ты мог? – прошептала она.
– Самое печальное, что стоит задать другой вопрос. Почему я не сделал этого раньше?
Слезы текли по ее лицу, рот открывался и закрывался, будто Кили пыталась выдавить ответ.
Но он не закончил, продолжая резать ее сердце на куски.
– Сделай нам двоим одолжение и наконец перенеси меня в коробку ожидания. Там я и останусь.
Он открыл и дверь и покинул ее… а вскоре и крепость.
Торин сидел в задней части темного клуба, где обслуживали бессмертных, попивая свой восьмой виски с амброзией. У него ужасное настроение. С тех пор как ушел от Кили и попрощался с друзьями… правда это случилось давно. Неделю назад? Месяц?
Вечность?
Кое-какие из реакций товарищей крутились в его голове.
Страйдер:
Сабин:
Баден:
Люциен:
Однажды.
Как он ненавидел это слово. Однажды Кили забудет его… если уже не забыла. Однажды она начнет жить дальше. Найдет другого мужчину. Другого любовника.
Торин убьет его.