Темнейшее желание (ЛП)

Жозефина вытянулась на огромной, ультра-мягкой кровати с балдахином, одетая в слишком большую для нее футболку и свои перчатки, бархатное одеяло укрывало нижнюю часть ее тела.

— Ты помнишь бар? — спросил Кейн. — Драку? Трёх воинов, к которым прикоснулась?

Помню… да. Она прикоснулась к одному, потом к другому, и третьему, и ее накрыла волна силы, такой восхитительной силы.

Но потом… ох, потом, тьма поглотила ее, и утащила вниз, вниз, вниз, в пещеру отчаянья и беспомощности.

— Ты вобрала от них зло. Я принес тебя сюда, — продолжил Кейн. Он убрал с ее лица руку, которая стала ее якорем, единственным, что удерживало ее здесь. — Ты провела в постели четыре дня.

Четыре дня!

Осознание вызвало тошноту. Отец разозлится на нее… наверное, даже пытался вытащить ее из постели в какой-то момент.

У Жозефины были обязанности, и ее накажут за их невыполнение. Но настоящая причина, из-за которой она запаниковала? Свадьба Кейна теперь была намного ближе.

— Не волнуйся, — сказал он. — Я договорился с твоим отцом.

Кейн все еще смотрел на нее великолепными глазами цвета ореха, казалось, он впитывал ее и запоминал каждую черточку. Жозефина едва могла моргать, пойманная в плен его яркостью, очарованная его величием… смущенная количеством повреждений на нем.

— Что с тобой случилось? — спросила она. — Мой отец? Брат?

Кейн потер воспаленные порезы на лбу.

— Бедствие.

Жозефина всегда ненавидела демона Синды, и всегда ненавидела демонов Повелителей. Они опустошили своих хранителей и уничтожили… все. Но то, что она чувствовала тогда, не могло сравниться с тем, что было сейчас. Жозефина хотела смерти Бедствия.

— Ну, спасибо, что позаботился обо мне. — Кроме матери, он стал первым, кто это сделал.

Кейн улыбнулся мягко… нежно.

— Я думал, что ты будешь меня проклинать.

За кучу других вещей, да. Но за это? Никогда.

— Почему?

— Я не забыл о твоем желании умереть, Динь, — ответил Кейн низким угрожающим хрипом.

— Не так, — прошептала она. Только не так. Зло, которое она приютила, затащило ее прямиком в ад, осудило на худшую судьбу, чем та, которой она жила сейчас.

Кейн играл с кончиками ее волос, и прикосновение, хоть и столь незначительное, разбудило настоящую муку, с которой она сражалась в магазине портнихи. Голод… по нему. Потребность… в его прикосновениях. Желание… чего-то намного большего.

— Ты когда-нибудь разговаривала с Мойрами? — спросил Кейн.

Само имя испортило атмосферу вокруг нее.

— Нет.

— Ты слышала о них?

— Конечно. Они утверждают, что ткут судьбу.

— Утверждают? — Кейн отпустил девушку, чтобы взять чашку воды на ночном столике. — Ты думаешь, это ложь?

— Безусловно. — До этого момента, Жозефина не представляла, насколько ее измучила жажда. Все остальное было забыто.

Кейн поместил соломинку между ее губ, и она начала жадно пить, потягивая через соломинку, холодная жидкость успокаивала ее горло.

Кейн смотрел на ее рот… ее горло.

Когда чашка опустела, девушка откинулась назад и облизала губы.

За этим он тоже наблюдал.

— Еще? — спросил Кейн и его глаза потемнели.

— Да, пожалуйста. — Но Жозефина не была уверена чего хочет… больше воды, или больше Кейна.

Кейн взял кувшин и налил в чашку больше божественной жидкости. В мгновение, когда соломинка вернулась к губам девушки, низ чашки раскололся. Холодная вода вылилась на Жозефину, и она ахнула.

— Мне так жаль, — пробормотал Кейн и подскочил в попытке как-то помочь. Он начал вытирать ее, выругался, потом протянул тряпку девушке.

Когда Жозефина закончила, он нерешительно предложил ей еще одну чашку.

— Не беспокойся об этом, — сказала она. — Наверное, мне нужна ванная.

Губы Кейна изогнулись с тонким намеком на веселье.

— Я уверен, что ты осталась чистой.

Щеки покраснели и Динь допила воду. Наконец-то, к ней начали возвращаться силы, пробегая по венам и возвращая к жизни внутренности.

— Почему ты думаешь, что Мойры лгут? — спросил Кейн.

— Ну, для начала, у людей есть свободная воля. Судьба не решает, в каком направлении они пойдут, в конечном счете.

Его пальцы вернулись к волосам Жозефины, словно притянуты невидимой нитью.

— Уильям сказал нечто похожее.

— Уильям очень умен.

Кейн закатил глаза.

— Продолжай.

— Судьба говорит обо всем, что должно быть. Но, я не могу поверить, что моей матери предназначалось вынести столько трудностей. Не могу поверить, что мне суждено стать рабыней.

— Объясни.

Одно требовательное слово никогда не было таким… сексуальным. Задрожав, она продолжила:

— Отец решил, что хочет мою мать, и взял ее. Она решила остаться здесь. Родилась я, и было сказано, что у меня есть предназначение, и мне решать верить в него или отвергнуть.

Он уставился на нее, молчаливо… размышляя?

— Что на счет браков? Ты веришь, что кто-то предназначен для другого?

— О-о, да, но не каждый следует этой судьбе. — Жозефина надеялась, что он понял, о чем она говорила… Кейн должен быть осторожен с Синдой и Белой. — Следовательно, свободный выбор может указать путь.

— Итак, ты говоришь, что выбор и судьба формируют курс наших жизней?

— Думаю, да. Просто легче обвинить судьбу во всех ошибках.