Темнейший князь

Конечно же, там был Рэтбоун, величайший из когда-либо рожденных оборотней. Ахиллес Первый, который внушал ужас всем, кого встречал. Всем, кроме Уильяма и, очевидно, Санни. Нерон, который отказывался использовать титул. Барон, Черный Вдовец, который коллекционировал женщин, как любой другой мужчина коллекционировал бейсбольные карточки, и который когда-то был героем Уильяма. Габриэль Безумный, чье здравомыслие приходило и уходило. Давным-давно он обучил Уильяма искусству изготовления мечей. Фалон Забытый, который обладал способностью вселяться в кого угодно и когда угодно. И делал это часто. Он несколько раз вселялся в Уильяма, в шутку. Наконец, Хантер Бич и Бастиан Незваный, братья, одно присутствие которых заставляло некоторые живые существа медленно умирать.

Он всегда восхищался этими мужчинами. Подобно Гадесу, они обладали невероятной властью.

Уильям окинул взглядом остальную часть комнаты. Она могла похвастаться позолоченными стенами, алмазным полом и витражными окнами. Еще один обман Гадеса. Отсутствие «зловещих» украшений, как правило, успокаивало людей. Серьезная ошибка, обычно последняя.

— Что за девушка? — спросил Барон, его глубокий голос эхом отразился в зале.

— Привет тебе. Привет, Рэтбоун. — Санни так мило помахала, что Уильям подумал о невинной, маленькой пастушке, окруженной большими, злыми волками.

Когда он впервые увидел свою воительницу в таким изысканном наряде, с растрепанными серебристо-белыми волосами сексапильной красотки и яркими фиолетовыми глазами, он возбудился до боли, как будто принял огромную дозу виагры.

И он все еще был твердым.

— Я Санни Лейн. Я…

— Принадлежит мне. Она моя. — прервал ее Уильям. Заявляя о своих правах на нее, гордо выпятил грудь. — Пренебрежение к ней — пренебрежение ко мне.

— А он мой, на случай, если кому-то интересно. Ой. Посмотри какая милая кошечка! — вырвавшись из его хватки, она беззаботно бросилась к Гадесу.

Каждый из князей напрягся, положив руки на оружие. Уильям переместился перед ней, действуя как щит. Она врезалась бы в его спину и рикошетом отлетела назад, если бы он не обнял ее за талию, удержав на месте.

Ее мягкие груди врезались чуть ниже его лопаток.

— Она просто хотела погладить кошку. — его голос, хоть и хриплый от желания, стал властным. — Позвольте ей.

Санни не стала ждать разрешения. Обошла Уильяма и присела на корточки, чтобы погладить кошку.

— Привет, малышка. Как тебя зовут? Поскольку люди глупы и относятся с предубеждением к черным кошкам, держу пари у тебя кличка что-то вроде Веном или Убийца. — с широкой улыбка она заявила права на животное. И вновь без разрешения. — Почему бы не назвать тебя Любимая?

Гадес не протестовал.

Когда она уткнулась носом в этот черный комочек меха, Уильям оттащил ее назад. Где ее обычная паранойя? Вокруг зло. Если не… ответ поразил его, воздух застрял в легких, радость наполнила каждую клеточку.

«Со мной она чувствует себя в безопасности. — Санни ожидала, что он позаботится о любых угрозах и проблемах, как и обещал. — Я сделаю это, красавица. С радостью».

Как только кошка обнюхала Уильяма, она прыгнула к нему на руки.

— Только не снова, — пробормотала Санни.

Князья наблюдали за ней с разной степенью заинтересованности, что сильно раздражало Уильяма. «Она радует меня. Меня и никого другого».

Готовый начать встречу, он объявил:

— У меня есть золотой медальон со странной резьбой. Люцифер пытался его забрать и не смог. Чем бы это ни было, от него фонит темной магией.

Теперь его аудитория затихла. Он полностью завладел их вниманием.

— Откуда? — потребовал Гадес, соблаговолив заговорить.

Одно слово. Один вопрос. Голос, сочащийся презрением. И снова радость Уильяма улетучилась. Он любил Гадеса. Всегда будет любить. И все же пропасть между ними становилась все шире с каждой встречей. Если бы не Санни, возможно, он бы сломался.

— Не имеет значения, как я его получил, — сказал он, не желая раскрывать роль Санни в его приобретении. — Ты знаешь, что он делает?

— Не имеет значения, — отзеркалил его ответ Гадес. — Ты отдашь его мне.

В любое другое время Уильям подчинился бы. Из-за напряженности между ними, из-за привязанности Санни к этому предмету, он проскрежетал:

— Нет. Я оставлю его у себя.

Другие князья зарычали от ярости. Значит, огни тоже против него. Великолепно. «Игнорируй боль. Сосредоточься на гневе».

Гадес надел свою обычную маску, не отражающую эмоции.

— Ты не подчинился прямому приказу? — спросил Ахиллес.

Фалон провел двумя пальцами по темной, заросшей щетиной челюсти.

— Так я услышал.

— Тогда с твоим слухом все в порядке. — Уильям изобразил маниакальную улыбку. «Попытаетесь взять это и пожалеете». — Это мое, и я ставлю это у себя.

Санни ворковала над кошкой, не обращая внимания на витающее в воздухе насилие.

Барабаня пальцами по подлокотнику трона, Гадес сказал:

— Я собрал вас здесь, чтобы проинформировать о действиях Люцифера. За последние два дня он использовал все свои навыки, чтобы выкрасть кого-нибудь у каждого из нас, и поклялся убивать по пленнику при каждом нападении на него.