Темнейший путь

Очень скоро над огнём закипел котелок, и спустя короткое время Мордан с удовольствием хлебал горячую похлёбку из мяса хоркера и моллюсков, грыз сухари и слушал историю Баркаана. Высокий эльф, как оказалось, всю жизнь стремился постигать тайны Этериуса, запредельного плана бытия, который служит источником магии для мира земного. Он поступил в Коллегию магов Винтерхолда, но проучился всего пару лет и ушёл оттуда, из-за разногласий с тамошними «тупоумными ретроградами», как он обозвал преподавателей Коллегии. Дальше он принялся изучать магические искусства сам, гоняясь за разными книгами и древними свитками. В конце концов, судьба привела его на остров Крик Стамонта, где он и обустроил себе жилище.

— Стамонт — это тот, кто всё тут построил? — поинтересовался Мордан.

— Нет, — покачал головой Баркаан. — Храм был построен задолго до него.

— А почему тогда остров назвали в честь этого Стамонта? И кем он вообще был? И отчего кричал?

Баркаан улыбнулся мягкой улыбкой.

— Слышал ли ты когда-нибудь, друг мой, Мордан, о Маннимарко? — спросил он.

— Неа, не слыхал, — ответил Мордан.

— Ну да, ну да, — покивал Баркаан. — Ты же неграмотный. Ничему не учился. Да.

— Неа, не учился, — подтвердил Мордан, которому что-то подсказывало, пусть лучше Баркаан считает его наивным дурачком. — Мои родители простые люди. Папаша на лесопилке работал.

— Понятно-понятно. Так вот, друг мой, Маннимарко, он же Король Червей, — это один из величайший магов в истории. Он в совершенстве постиг древнюю и могучую магию плоти, именуемую также некромантией. Но у него были не менее сильные враги, с которыми он боролся, но, в конце концов, проиграл. После этого распался его Орден Чёрного Червя, ученики Маннимарко разбрелись по разным уголкам мира, растащили по кускам его великое наследие. Одним из его учеников был Стамонт. Он пришёл сюда на самый север Скайрима и занялся изучением тёмных искусств. Никто точно не знает, каких глубин он в этом достиг. Но, думаю, немалых.

— А когда это было? — спросил Мордан.

— Давно. Больше тысячи лет назад.

— Ха! Так от него тогда ничего и не осталось небось, кроме имени.

— А вот тут ты ошибаешься. Пойдём со мной.

Баркаан поднялся из-за стола и повёл Мордана куда-то вглубь своего жилища. Они вошли в широкий тёмный коридор, который изгибался спиралью, уходящей вниз. Но прошли они, вопреки ожиданиям Мордана, немного и остановились на небольшой площадке перед гладкой отвесной стеной из странного льда, обладавшего необычным серо-стальным блеском. Эту стену Мордан смог разглядеть при свете магического огонька, зажжённого Баркааном на ладони.

— Это сталгрим, — пояснил альтмер. — Священный заколдованный лёд древних нордов. Его ничем нельзя ни пробить, ни растопить. По легенде своим магическим криком эту стену сотворил Стамонт, чтобы навсегда закрыть доступ к тем тайнам, которые он открыл.

— Поэтому так и остров называется? — спросил Мордан.

— Поэтому, друг мой. Поэтому. Да.

— А ежели ход перекрыт, то зачем ты здесь живёшь? Почему не поближе к обитаемым местам?

— А потому, — понизив голос, сказал Баркаан, — что я многие годы искал способ преодолеть эту стену. И я — нашёл!

В его голосе зазвенела гордая бронза. Он поднёс ладонь с огоньком поближе к стене.

— Видишь? Видишь эти трещины?

Мордан присмотрелся и увидел сеть тонких, как паутина, трещин, разбегавшихся из центра стены.

— Ага.

— Я проводил ритуалы, которые помогли их создать. И осталось провести ещё всего лишь один, чтобы стена окончательно рассыпалась. Его нужно проводить в особый день — в день выравнивания двух лун, Массера и Секунды, когда на небосклоне появляется третья, Тёмная луна.

— Существует третья луна? — удивился Мордан.

— Да, друг мой. Но об этом знают лишь немногие избранные. До заветного момента осталось всего несколько дней. Да. Так что не переживай: я не задержу тебя здесь надолго.

Мордану нравилось на Крике Стамонта. Ему ничего не нужно было делать. Он лишь ел, спал, грелся у очага и слушал различные истории Баркаана, которых у него было множество, и все интересные. Видно, пожилой эльф соскучился по общению на своём одиноком острове, и, сидя за столом, вытачивал какую-нибудь изящную вещицу из клыка хоркера и говорил, говорил. Из нескольких имевшихся столов он почему-то предпочитал самый куцый и неказистый, с кривыми ножками, одна из который была короче остальных, и под неё была подложена какая-то затрёпанная маленькая книжонка. Мордан однажды поинтересовался, почему Баркаан выбирает именно этот стол?