Темница тихого ангела

И тут же признался:

– Мне надо поговорить с твоим отцом.

Алиса удивленно вскинула брови, готовая обрадоваться, но тут же поняла, что речь пойдет не о ней, и посмотрела в сторону. Замерла, может быть, рассчитывая, что, пока она остается неподвижной, он подойдет и обнимет, но Николай не сделал ни шагу.

– Мы всю ночь провели в монтажной, – сказала она. – А потом показали готовый материал руководству канала: те в восторге. Предполагают выделить в следующем месяце прайм-тайм.

– Передача о Мытареве?

Алиса кивнула.

– Ну и как он? – спросил Торганов нарочито равнодушно.

– Уехал к родителям в Омск.

– Ничего, на обратном пути завернет, – успокоил Алису Николай.

И это тоже нельзя было говорить. Она взглянула на него так, словно взглядом пыталась передать нечто очень важное. Например: ты, Торганов, – круглый дурак.

А Торганов лишь дернул плечом и невпопад ляпнул:

– Конечно.

Алиса отвернулась и сказала, обращаясь к стене:

– Я и в самом деле очень устала сегодня. А ты можешь дожидаться отца. Если забыл здесь какие-то свои вещи, то забирай.

Он вспомнил о спрятанных в гардеробной документах, но не стал сразу входить в спальню.

– А почему я никогда не слышал о твоей сестре прежде? – вспомнил он.

– Потому что она от первого брака отца. Брак длился совсем недолго: отец часто уезжал по делам службы надолго и однажды вернулся не вовремя, как и ты в прошлый раз.

Алиса усмехнулась.

– Отец тогда собрал свои вещи и ушел. Развелся и почти сразу встретил мою мать. Потом уж я появилась. Но с моей сестрой отец встречался и помогал ей всегда. Когда Лариса вышла замуж, то помог ее мужу устроиться на службу в МИД, они даже в Нью-Йорке работали в какой-то ооновской службе. А теперь сестру с мужем перевели в Венесуэлу, где ее муж будет первым секретарем посольства, а Лариса в торговом представительстве. Мы с ней дружим, только видимся редко.

Алиса негромко рассказывала, ожидая, что Торганов прервет ее и скажет что-то важное, ради чего наверняка и приехал, но Николай молчал, и тогда она потеряла надежду.

– Это все, что тебя интересует?

Он кивнул, потому что и слушал-то невнимательно. Если он когда-то и говорил ей о любви, было это в другой жизни, где голубые блики, отраженные от воды бассейна, плясали на стенах и потолке спальной, и пальмы за окном радовались душной ночи. А теперь нет ни пальм, ни воды в бассейне, и от тех слов тоже ничего не осталось.

– Располагайся, – сказала Алиса, – жди отца, а я пойду отдохну.

Но она пошла не в спальню, а в свой кабинет.

Торганов вошел в гардеробную, достал папку, а потом уже в спальне, опустившись в кресло, решил посмотреть документы, на которые так рассчитывал Шамин.

Случайно взгляд его упал на тумбочку. На ней лежал все тот же пульт от видеокамер: Алиса так и не сделала того, что обещала – не сняла со спальни наблюдение. Может, она записывала то, что происходило между ними здесь прежде. Возможно, и Мытарев тоже угодил на пленку. Но думать об этом Николай не желал, да и в спальной оставаться тоже не хотелось. Торганов поднялся, подошел к окну, чтобы посмотреть на то, что видел много раз и что не увидит теперь никогда.

«Мерседес» подъехал к дому. Из него вышел Пал Палыч, который, словно опаздывая куда-то, большими шагами направился к дверям апартаментов дочери. Он поднял голову и бросил быстрый взгляд на окна и тут же отвернулся. Николай понял, что Шабанов заметил его за прозрачной занавеской.

Торганов вышел в коридор, но в последний момент быстро вернулся в спальню, сунул папку под кровать и вышел из комнаты.

По лестнице прозвучали тяжелые шаги: Пал Палыч поднимался стремительно, перешагивая через ступеньки. Наконец Шабанов появился перед Николаем и спросил:

– Где Алиса?

– Отдыхает в кабинете: она ночью на студии работала.

– Поговорить надо.

– И у меня к вам есть разговор, – ответил Торганов.

Пал Палыч взглянул на него с удивлением и подтолкнул к дверям спальной. «Неужели нечто конфиденциальное? – подумал Николай. – Если предстоящая беседа касается будущего его дочери, то лучше говорить в присутствии Алисы, чтобы была полная ясность». А Шабанов, словно специально уводя его подальше, втолкнул в спальню, как на место преступления.

Пал Палыч опустился в кресло, Николай сел в другое.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил Шабанов.

– Хочу, но чуть позже. Сначала хочу выслушать вас.

– Он меня хочет выслушать! – еле сдерживая гнев, произнес отец Алисы. – Что нового ты от меня хочешь услышать? Разве Татьяна тебе ничего не рассказала?

Торганов растерялся: откуда Шабанов может знать?

– Какая Татьяна?

– Хватит дурочку валять!

Пал Палыч побагровел, потому что ему хотелось орать, а приходилось сдерживаться, чтобы не привлечь внимания Алисы.

– Разве Рощина не говорила тебе обо мне?!

Только теперь до Николая стало что-то доходить, и он молчал, ошарашенный.

– Ну, чего ты молчишь? Ведь я знаю, кто ее с зоны вытащил. Удивительно только, как это у тебя получилось? Где она сейчас?

– Я не знаю.

– Хватит врать мне!