Темница тихого ангела

– Кстати, твои сто долларов, что ты мне послал тогда, – вспомнил отец, – пришли как нельзя вовремя. Газету закрыли, я сидел без работы, жена тоже, младшая дочка только родилась, жрать было нечего. Я толкался на рынке у метро, помогая ларечникам разгружать товар – по специальности устроиться было невозможно, и вообще в стране царила страшная безработица, да и работающим по нескольку месяцев не выплачивали зарплату. Сто долларов тогда были огромные деньги: мы на них почти три месяца жили. А потом мне повезло: позвонил знакомый и предложил работать у него.

– Спичрайтером?

– Тогда еще нет. Это потом, когда его в Москву перевели, он и меня взял с собой. Сейчас на жизнь не жалуюсь, а тобой горжусь. Жена смотрела трансляцию вручения «Оскара», и вдруг: «Саша, Саша! Быстрее беги сюда. Твоего сына показывают!»

– У тебя дочь? – вспомнил Николай. – Я о ней ничего не знаю.

– Две дочери, – улыбнулся Александр Михайлович, и Коля вспомнил слова питерской соседки. – Одна через год школу заканчивает, другой четырнадцать осенью будет. А я не говорил с тобой о них, потому что не знал, как ты к этому отнесешься. Вдруг расстроишься? И потом, Ирина была против нашего общения даже по телефону.

– С чего вдруг? – не понял Николай. – Наоборот, я даже рад, что у меня гораздо больше близких людей, чем я мог себе представить.

Машина свернула с оживленной трассы, некоторое время неслась мимо какого-то парка. Деревья росли рядом с дорогой, и Николаю показалось, что вскоре они прибудут на место – на берег реки или озера. Но вместо этого они въехали в ворота с полосатым шлагбаумом, миновали пару невысоких строений и оказались на открытом поле, где стояло несколько вертолетов.

– Ну, вот, – произнес Александр Михайлович, выходя из автомобиля, – теперь пару часов лета – и мы на месте.

– А где хоть придется рыбу ловить? – поинтересовался Николай.

– На Белом озере. Там прекрасная база, да и сам городок Белозерск – древний, на триста лет старше Москвы. Его посмотрим, а перед вечерней зорькой на катере выйдем на озеро и в тишине посидим.

Вдвоем они подошли к вертолету, и, залезая внутрь, Николай спросил отца:

– Так у кого ты спичрайтером трудишься?

– У президента, – негромко ответил Александр Михайлович.

– Президента чего?

– России, – улыбнулся отец и подмигнул Николаю.

Глава четвертая

Не было и пяти часов дня, когда вертолет доставил их на место. Перед тем как опуститься на небольшой площадке, они облетели город, но сверху Николай не увидел ничего примечательного, разве что несколько древних церквушек. Зато отец восхищался: «Какая красота! Какая красота! Ты посмотри только!»

Коля смотрел, но восторга не ощущал. Зато огромное озеро привлекло его внимание: сверху оно, словно оправдывая свое название, действительно казалось совсем светлым, почти белым.

Когда вышли из вертолета и направились к небольшим бревенчатым коттеджам, навстречу им из одного домика вышел высокий крупный мужчина с лысиной на полголовы.

Поравнявшись с Торгановыми, он протянул руку отцу:

– Приветствую вас, Александр Михайлович. Располагайтесь, отдыхайте. А мне вот не доведется сегодня щучьими котлетками себя побаловать. Не успел прилететь, как опять в Москву вызывают.

– Тогда через неделю встретимся, – произнес Торганов-старший.

– Через неделю у дочери день рождения. Круглая дата – двадцать пять лет: не бросать же ребенка в такой день.

Мужчина посмотрел внимательно на Николая и обернулся к Александру Михайловичу:

– А это, случайно, не ваш сынок?

– Он самый, – кивнул Торганов, – и не случайно, между прочим.

– Как же, как же! – обрадовался лысый. – Гордость нашей литературы! Как мы тут все радовались! Это же не Олимпийские игры, а покруче! Олимпийских чемпионов у нас пруд пруди, а оскароносцев только четверо: Бондарчук, Меньшов, Михалков и вот теперь Николай Торганов.

– Но они-то получили свои награды за советские или российские фильмы, – скромно напомнил Коля, – а я – за американский.

– Да, какая разница! – продолжал радоваться лысый. – Вы-то русский человек, значит, и награда наша – российская. И это, между прочим, еще не все.

Он зачем-то погрозил Коле пальцем, словно хотел пожурить его за какой-то проступок.

– Это еще не все, – повторил лысый. – Насчет вас есть кое-какие соображения. Но об этом потом. А пока…

Патриотически настроенный знакомый отца еще раз внимательно окинул Николая взглядом с ног до головы.

– Послушайте, Николай Александрович, приглашаю вас на день рождения моей дочери Алисы. Там мы поговорим в более приватной обстановке. Может быть, к тому времени мне удастся кое-что решить и предложить вам нечто, наверное, не столь значительное, как «Оскар», но все же.

– Не знаю, – пожал плечами Коля, – будет ли время.

– Времени у вас будет предостаточно, если я захочу, – совершенно серьезно сказал лысый, – а неделя – это вообще не срок: пролетит, не заметите. Но сейчас простите: я должен мчаться на том самом ветрокрылом аппарате, который доставил вас сюда.

Он пожал руку отцу и Коле, после чего поспешил на вертолетную площадку.

– Кто это? – спросил Николай.