Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

После десяти дней неустанной бомбардировки стены начали рушиться, и командир тамплиеров капитулировал при условии, что рыцарям Храма сохранят жизнь, но не свободу. Зато женщинам и детям позволили беспрепятственно уйти по дороге в Тир, потому что в этой кампании Бейбарс не мог допустить, чтобы огромная толпа причитающих рабов сдерживала его продвижение. А всех мужчин, и тамплиеров вместе с ними, заковали в цепи, возложив на них изнурительный труд по восстановлению укреплений замка.

Теперь Бейбарс снова направил войско на север, чтобы осуществить главную цель нынешней кампании. Годом раньше он наказал Хетума Армянского. Настала очередь преподать урок Боэмунду – и всему свету – за альянс с врагами ислама. Когда мусульманская армия находилась на подступах к Триполи, шпионы Бейбарса донесли, что князь Боэмунд в городе, но Бейбарс продолжал поход, намереваясь уничтожить Антиохийское княжество, примыкавшее к уже разоренной Армении.

У тамплиеров между Триполи и Антиохией имелось два замка – Тортоза на побережье и Сафита примерно в пяти километрах к востоку, среди холмов. Прежде чем дать египтянам открытый бой, командиры тамплиеров отправили к Бейбарсу послов, дабы выведать его намерения. Не желая задерживать свою армию ради продолжительных осад и нерегулярных боев, Бейбарс заключил с тамплиерами соглашение, на деле сводившееся к тому, что если рыцари не будут чинить препоны предстоящему вторжению в Антиохию, султан не станет штурмовать ни Тортозу, ни Сафиту.

Подступив к Антиохии 14 мая, Бейбарс отправил малое войско захватить порт Сен-Симеон, дабы отрезать Антиохию от морских путей снабжения. Еще одно войско он отрядил на север в умышлении воспрепятствовать вмешательству остатков армянского воинства. Хотя Антиохия была самым мощным метрополисом в Заморье, ее гарнизон в это время был недоукомплектован, поскольку Боэмунд взял часть войск в качестве эскорта до Триполи. А бестолковые действия коннетабля, оставленного Боэмундом распоряжаться городом, только усугубили ситуацию.

Полагаясь более на отвагу, нежели на разум, сказанный коннетабль вообразил, будто стремительная атака небольшого отряда христианской кавалерии может внушить страх воинству числом в десятки тысяч сабель. Как только все рыцари оседлали коней, коннетабль приказал открыть ворота, первым ринувшись в атаку. Глядя, как жалкая кучка всадников очертя голову несется на них, выставив копья и оглашая воздух боевыми кличами, мусульмане едва осмелились поверить такому невероятному везению. Не прошло и пяти минут, как часть христиан перебили, а остальных взяли в плен, неустрашимого коннетабля среди прочих.

Теперь гарнизон, страдавший от серьезной нехватки личного состава, уже ничем не мог помешать сокрушительной работе катапульт, громивших девяностокилограммовыми камнями городские стены, содрогавшиеся от мощных ударов. На четвертый день в стене у цитадели появилась брешь. И пока в городе созывали воинов с других участков стен, чтобы дать отпор потоку мусульман, ожидая, что те вот-вот хлынут в брешь, Бейбарс повелел штурмовать стены по всему периметру сразу. Вскоре мамелюки повалили через стены, и участь города была решена.

Бейбарс славился своей жестокостью, но его деяния в Антиохии превзошли все мыслимые пределы мусульманских зверств, не укладываясь даже в умах его соплеменников. Для начала он велел заложить городские ворота засовами и неусыпно их стеречь, дабы ни один христианин не избег его гнева. Следующим делом истребили всех, кто находился на улицах и площадях. Затем приступили к методичному обыску каждого дома, мастерской, склада и церкви. Всякого воина, всякого горожанина, выказавшего хоть малейшее неповиновение, убивали на месте. Слишком малых, слишком старых и больных резали, как скот. Остальных же сгоняли вместе, чтобы препоручить работорговцам тысячи трепещущих человеческих существ. Предложение настолько превышало спрос, что девушки уходили за пару дирхемов каждая. А священников, повсеместно считавшихся скверными рабами, лишали жизни, как только обнаруживали.

Антиохия была не только величайшим городом католического Востока, но и самым богатым, в достатке владевшим сокровищами, копившимися здесь полтора века. Захватчикам достались золотые и серебряные изделия с алтарей, изукрашенные драгоценными камнями ковчеги, золотые и серебряные монеты, роскошные ткани, драгоценности, боеприпасы, забитые провизией склады – словом, такая богатая добыча, какой ни Бейбарс, ни его эмиры не видели с рождения.

Когда пленных вывели из города, а горы награбленного перенесли в безопасное место, город предали огню квартал за кварталом. Бейбарс искал только разрушения, а не расширения собственных владений. Погубленный город так и не обрел прежнего значения, со временем став чем-то вроде села [В России село от деревни отличается наличием храма.], заросшего бурьяном и кустарником и окруженного обширными руинами, напоминающими о былом величии древней Антиохии.