Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

«…хотя законный процесс против ордена до сей поры не позволяет осудить оный за ересь ясным приговором согласно каноническому праву, доброе имя ордена изрядной частью попрано приписываемыми оному ересями. Вдобавок некое число отдельных членов… осуждены за таковую ересь, злодеяния и грехи посредством добровольных признаний оных. Означенные признания бросают на орден сугубые подозрения, а бесчестье и подозрения делают его омерзительным святой Божьей церкви, ее прелатам, королям и иным владыкам, и всем католикам вообще. Тако же полагают, что отныне ни один добрый человек не пожелает вступить в сей орден, и посему оный бесполезен для церкви Божьей и для Святой Земли, для каковой службы рыцари оные и посвящали себя».

Несмотря на то, что уже никто никогда не вступит в орден по доброй воле, что и служит главным поводом для его роспуска, в итоговом постановлении все-таки звучит запрет кому бы то ни было вступать в него под страхом отлучения:

«Посему, с иечалию в сердце, не силою окончательного приговора, но папским усмотрением или указанием, мы отменяем, с одобрения Священного Собора, орден тамплиеров и его Устав, облачение и прозвание указом нерушимым и бессрочным. Отныне и впредь мы полностью возбраняем будь то вступать в орден, получать либо носить его одеяния, либо же вести себя как тамплиеры. Буде же кто поступит иначе, тем сразу навлекает на себя отлучение. Сверх того, мы сберегаем людей и имущество тамплиеров в своем собственном распоряжении и попечении апостольского престола».

Сколь бы варварскими ни казались события последних лет, каким бы смехотворным не выглядело объяснение, но ордену Братства бедных воинов Христовых и Храма Соломонова пришел конец. Теперь даже вести себя на манер тамплиеров стало равноценно преступлению, заслуживающему наказания.

Решение распустить орден тамплиеров по-парламентски было главной уступкой со стороны Филиппа IV. Осуждение за ересь сразу давало возможность конфисковать все движимое и недвижимое имущество тамплиеров во Франции. А роспуск из-за отзыва полномочий означал, что никакой конфискации не будет, а их имуществом Папа будет распоряжаться самолично. Филипп дошел до того, что предложил выйти из положения посредством учреждения нового военного ордена, получающего весь личный состав, имущество и богатства тамплиеров и госпитальеров. Править новым орденом будет один из его сыновей, но вместо Великого Магистра он будет именоваться монаршыш титулом короля Сирийского и Египетского в предвосхищении окончательного завоевания этих краев силой христианских войск. Идея не приглянулась никому, кроме Филиппа. Принятое же решение показывает, что Филипп Французский не окончательно подчинил себе Климента V, но располагал над ним достаточной властью, чтобы выторговать себе дополнительное вспоможение в качестве уплаты за содействие.

Второго мая вышла булла «Ad providam», передающая рыцарям госпиталя Святого Иоанна все имущество тамплиеров, кроме находящегося в Арагоне, Кастилье, Португалии и на Балеарских островах (Майорка). Филипп уже завладел всей движимостью тамплиеров во Франции и всей их казной, попутно избавившись от долгов перед храмовниками, но этим не удовольствовался, заставив Климента V признать, что всем светским владыкам, в конечном итоге просто подчинявшимся повелениям Папы, надлежит позволить за счет имущества тамплиеров погасить затраты на арест и пропитание тамплиеров, затраты на содержание владений, «сберегаемых» для церкви – и даже стоимость столбов, хвороста и факелов, потребовавшихся для сожжения тамплиеров на кострах. Сей уговор был весьма прибылен для госпитальеров, но заставил их в ближайшие годы сильно раскошелиться, поскольку, получив немалые земельные владения, они еще должны были расплатиться за вступление в право собственности.

Четыре дня спустя, 6 мая, издана булла «Considerantes», решающая участь отдельных тамплиеров. Право судить и вынести приговор Великому Магистру де Молэ, Нормандскому прецептору Жоффруа де Шарнэ, прецептору Пуату и Аквитании Жоффруа де Гонневиллю, а также визитатору Франции (и бывшему казначею) Гуго де Перо, во всем шедшему навстречу чиновникам Филиппа с первого же дня, Папа оставил за собой. Остается загадкой, почему в этой же булле Климент V заодно выговорил себе право решать участь тамплиера, названного «братом Оливье ле Пенном»; причины выделения его из числа прочих не упоминаются. Возможно, он был доносчиком, родственником Папы или просто членом могущественного рода. Этого мы, видимо, никогда не узнаем, поскольку он появляется и вновь исчезает только на страницах этой буллы, и больше нигде.