Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Огромные литавры подали сигнал к атаке, и тотчас же христиане оказались в окружении. Со всех сторон на них ринулись превосходящие силы противника. Балдуину с отрядом телохранителей удалось вырваться из смертоносного кольца, но тамплиеры не получили приказа, дававшего им право отступить. Когда сражение подошло к концу, свыше трехсот рыцарей сложили головы или получили ранения на поле кровавой сечи. Еще около восьмидесяти – и Великий Магистр де Бланкфор в том числе – попали в плен. Их провели по улицам Дамаска под ликующие вопли и насмешки мусульман, издевавшихся над их красными крестами. И снова иерусалимским тамплиерам пришлось взывать к европейским прецепториям с мольбами об экстренном подкреплении.

Военное противостояние христиан и мусульман продолжалось. Они успешно сдерживали взаимные поползновения и при том ухитрялись уклоняться от решительного сражения. К счастью для Балдуина, турки-сельджуки на севере были чересчур заняты войсками Византийского императора, чтобы нападать еще и на католиков. При этом Балдуин не знал, до какой степени можно полагаться на помощь императора Мануила, – да и стоит ли вообще на нее рассчитывать, – все еще серчавшего из-за бойни, устроенной на императорском Кипре алчным Рейнольдом.

Благоразумие требовало крепкого союза между православными греками и римскими католиками, и потому Балдуин отправил к Мануилу в Константинополь послов с просьбой посватать за него невесту из греческой царственной фамилии. Согласившись, Мануил избрал на роль королевы Иерусалимской свою племянницу Теодору. И, дабы скрепить договор, дал за ней в приданное сто тысяч золотых, да десять тысяч сверх того на роскошную королевскую свадьбу. Как только Балдуин выразил согласие по всем пунктам, в сентябре 1158 года Теодора отправилась с пышной свитой к будущему мужу. Несмотря на юные лета – ей исполнилось всего тринадцать – классическими чертами и фигурой она походила на греческую богиню. Невеста повергла Балдуина почти в такой же восторг, как и ее баснословное приданое.

Мануил же, надумав навестить нового родственника лично, решил заодно продемонстрировать по пути могущество империи, заявив свои исконные права на Антиохию и лично разделавшись с князем Рейнольдом. Сопровождавшая императора огромная армия вышвырнула армянских владык из Киликии, а князь Торос, помогавший Рейнольду в разграблении Кипра, бежал в горы. Всерьез убоявшись за свою жизнь, Рейнольд отправил императору уведомление, что готов уступить антиохийскую цитадель византийскому гарнизону. Когда же император ответствовал, что одной лишь сдачей города Рейнольду не смыть тяжкой обиды, причиненной империи кровавым побоищем на Кипре, тот и вовсе впал в панику. Впрочем, беспринципный авантюрист Рейнольд не брезговал ничем, совершенно пренебрегая мнением окружающих. Когда он был на коне – он помыкал, а оказавшись под конем – пресмыкался.

Как только Мануил в компании короля Балдуина разбил лагерь неподалеку от Антиохии, Рейнольд уже был готов в буквальном смысле ползать в пыли у его ног и поспешил в лагерь Мануила – босиком, облачившись в рубище подобно кающемуся грешнику, где униженно, с понуренной головой и согбенной выей прошествовал сквозь толпу гостей, созванных Мануилом, в числе коих находились посланники Hyp ад-Дина и халифа Багдадского. На глазах у своих друзей-тамплиеров Рейнольд униженно и смиренно приблизился к трону и распростерся ниц, уткнувшись лицом в пыль.

Продержав его в этом уничижительном положении какое-то время, Мануил объявил условия, при исполнении которых дарует Рейнольду Шатильонскому жизнь: цитадель Антиохии передается грекам в любое время по первому же требованию; Рейнольд обязан поставлять армии императора людей и провизию; религиозной жизнью Антиохии должен управлять православный, а не католический патриарх. Рейнольд, испытав огромное облегчение оттого, что не придется прощаться с жизнью, охотно согласился. А пару месяцев спустя, когда император с торжественной процессией въехал в Антиохию в Светлое Христово Воскресение 1159 года, пеший Рейнольд вел императорского коня под уздцы, так что все горожане ясно увидели, кто тут всему голова.

Из Антиохии Мануил повел войска на восток, к мусульманским державам. Католики возликовали, решив, будто император вознамерился воевать вместо них, но их ждало разочарование: Мануил преследовал собственные цели. Ему было куда важнее защитить собственный стольный град Константинополь, для чего он и пошел на союз с Hyp ад-Дином. В обмен на обещание Мануила не поднимать оружие против него, Hyp ад-Дин согласился выступить в поход против самых ярых мусульманских противников Византии – турков-сельджуков. Сверх того он согласился выпустить из заточения шесть тысяч пленных христиан, заполнивших его тюрьмы – по большей части германских крестоносцев, захваченных во время Второго крестового похода.