Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Последней каплей стало известие, что на подмогу мусульманам по суше идет сирийская армия. Продукты, не подпорченные дождем, были уже на исходе, люди пали духом, и неизбежные болезни начали взимать свою тяжкую дань. Враги-мусульмане за могучими стенами Дамьетты пребывали на возвышении, в сухости, и не знали недостатка в припасах. Христиане даже не попытались загодя изучить оборонительные сооружения Дамьетты, хотя могли бы сделать это без труда, и теперь, исчерпав все идеи, расстались и с надеждой. Руки у них опустились.

Тринадцатого декабря, предав осадные машины огню, христианская армия тронулась в угрюмое странствие домой, не добившись ровным счетом ничего. В Аскалон они пришли в сочельник, но канун праздника Рождества Христова не вызвал в их душах ни раскаяния, ни всепрощения, и снова все начали озираться по сторонам в поисках виновных в провале, чтобы выместить на них злость. Разумеется, чаще всего католики обрушивали упреки на головы византийцев. Некоторые косо поглядывали на тамплиеров, не сражавшихся с ними рука об руку, но здравый смысл не позволял осуждать военную сметку тамплиеров. Однако перед лицом такой катастрофы иные возненавидели храмовников уже за одно то, что те оказались правы.

Если католики хотя бы смогли добраться до родины, то этого нельзя сказать о большей части греческого флота, попавшего на обратном пути в полосу гибельных зимних штормов. Потерявшие управление корабли опрокидывались кверху днищем, а их команды шли ко дну. Уцелевшие корабли шторма заносили далеко в сторону от курса, и для некоторых греческих моряков путь домой вылился в долгие месяцы телесных и душевных мук, но им все-таки повезло больше, чем сотням их товарищей, чьи вздувшиеся трупы волны еще долго выносили на сушу вдоль всего побережья Святой Земли.

Зато выигрыш Саладина оказался непропорционально велик, ведь ему удалось защитить своих новых подданных от двух могучих врагов и отстоять Египет почти без жертв. Его популярность взмыла до небес. Всеобщего восторга не разделял только его господин и повелитель Hyp ад-Дин. Египетская кампания была оплачена золотом Hyp ад-Дина, удержаться на новообретенном троне Саладину помогла его же турецкая кавалерия, а теперь этот мальчишка, воротивший нос от похода в Египет вместе с дядей, стал великим визирем империи и кличет себя ни много ни мало царем Египетским, став самодержцем обширных земель, в числе коих и легендарные плодородные почвы долины Нила. Он единолично контролирует великие пороговые пути из восточной Африки и Индии через Красное море. В его власти богатые морские порты и единственный могучий мусульманский флот на всем Ближнем Востоке. Так от чьего же имени он владеет этими богатствами и властью – от своего собственного или от имени своего господина? Правда, Саладин на словах сдержанно выразил свою преданность Hyp ад-Дину, но верховный владыка Дамаска испытывал серьезные сомнения в лояльности своего внезапно вознесшегося вассала. Чтобы успокоить свою душу, Hyp ад-Дин отправил к Саладину в Каир его отца Наджма ад-Дина Айюба, верность которого не подлежала сомнению. Быть может, он сумеет держать в узде амбиции своего сыночка.

У самого же Hyp ад-Дина в это время появился совершенно нежданный союзник – рыцарь-тамплиер, изменивший ордену. За два года до того князь Торос Армянский почил, назвав своим наследником малолетнего сына князя Рубена II, объявив регентское правление вплоть до поры, пока дитя не войдет в возраст. Родной брат Тороса Млех – неугомонный авантюрист, отличавшийся совершенно непредсказуемым нравом – считал, что трон или хотя бы регентство должны достаться ему. После размолвки с братом Торосом он отрекся от исконной армяно-григорианской православной веры и обратился в католицизм, чтобы принять обеты, потребные для вступления в орден рыцарей-тамплиеров. Все еще кипя гневом, он оказался в гуще заговора с целью убить брата, что вскоре и открылось, а принадлежность к ордену Храма не освобождала его от наказания за это преступление, так что Млеху пришлось бежать из замка тамплиеров, в казармах которого он находился. Несколькими днями позже он явился ко двору Hyp ад-Дина с предложением своих услуг и изъявлением страстного желания обратиться в ислам.

В конце концов, соблазнив Hyp ад-Дина своим грандиозным планом отнять армянскую вотчину Киликию у Византии и прирезать ее к исламской империи, Млех получил командование над турецкой кавалеристской армией. Его вторжение, оказавшееся полнейшей неожиданностью для всех, увенчалось полнейшим же успехом. Отобрав трон у племянника-малолетки, Млех без труда захватил укрепленные города Тарсус, Адана и Мамистра.

Не удовлетворившись этим, Млех повернул свое войско на юг, к Антиохийскому княжеству, и напал на своих бывших собратьев, осадив замок храмовников Баграс.