Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Пройдет еще чуть ли не три десятилетия, прежде чем крестоносцы поднимутся на полномасштабный крестовый поход во Франции против еретиков-катаров, но почву для него подготовили в Риме в 1179 году. Но что Третий Латеранский Собор упустил из внимания совершенно, так это нужду в скорейшем пополнении рядов крестоносцев для защиты Святого Города. Пока епископы обсуждали вопросы, важные для них самих, Саладин вторгся в Иерусалимское королевство, и Балдуин IV повел свое христианское войско ему наперерез. 10 апреля 1179 года Саладин отрядил небольшое войско под командованием своего племянника в передовую разведку. Встретив королевскую армию в лесистой долине Баниаса, племянник тотчас же ринулся в атаку. На сей раз нападение стало полнейшей неожиданностью для христиан, приведя к полнейшему разгрому, хотя Балдуин и сумел вырваться благодаря телохранителю, бдительно защищавшему его спину. Саладин развил этот успех, двинувшись через Галилею и Ливан, уничтожая посевы и захватывая всю добычу, какую только удавалось найти.

Собрав войска и выслав лазутчиков, король Балдуин снова вышел на бой, узнав, что большой штурмовой отряд под командованием племянника Саладина, нагруженный награбленным, возвращается с побережья. Однако король пребывал в полнейшем неведении как о том, что шпионы Саладина уведомляют султана о передвижениях христианской армии, так и о том, что преследователи превратились в преследуемых. 10 июня Балдуин взял часть христианской армии, чтобы напасть на египетский штурмовой отряд в долине междуречья Литани и верхнего течения Иордана. Оставшаяся же часть армии крестоносцев под предводительством рыцарей-тамплиеров двинулась вперед, к Иордану.

У входа в долину тамплиеры заметили главные силы Саладина. Даже самых начальных военных знаний хватило бы, чтобы спокойно отступить для воссоединения с армией Балдуина или хотя бы держать позиции до подхода королевских войск – или уж, самое малое, незамедлительно уведомить Балдуина, пребывавшего неподалеку. К сожалению, зачастую в своем азартном стремлении к сражениям и славе тамплиеры чуждались подобной осмотрительности. Лично командовавший отрядом Великий Магистр де Сент-Аман без лишних слов приказал своим рыцарям атаковать чудовищно превосходящие силы противника. Закованным в доспехи рыцарям на тяжеловесных, неповоротливых конях было трудно перегруппироваться после первой атаки, и массированная контратака Саладина без труда обратила рассеявшихся тамплиеров назад к войскам Батдуина, еще не успевшим перестроиться после сражения с египетскими налетчиками. Вскоре в бегство обратилась вся христианская армия. Некоторые из разбитых крестоносцев, и Батдуин в их числе, сумели уйти от опасности, переправившись через Литани, а не сумевшие бежать были убиты или взяты в плен. Среди последних оказался и Великий Магистр тамплиеров Одой де Сент-Аман, навлекший эту катастрофу своим безрассудством.

Прочих важных пленников выкупили за деньги, но Сатадин, ведая, что Устав тамплиеров возбраняет денежный выкуп, попросил в обмен на Великого Магистра выдать своего племянника, угодившего в плен к христианам. Однако Одон де Сент-Аман отказался от обмена, в приступе гордыни не желая признать, что хоть кого-то из мусульман, пусть даже весьма высокородных, можно ставить на одну доску с Великим Магистром Храма. Подобный обмен был бы слишком унизителен, так что сделка не состоялась. Взбешенный Саладин приказал заковать Одона в цепи и швырнуть в самую мрачную темницу Дамаска, где тот не протянул и года.

Одним из важнейших пленников, выкупленных после этой битвы, был Балдуин д'Ибелин. Овдовевшая принцесса Сивилла влюбилась в Балдуина, но прежде чем о помолвке успели объявить официально, он отправился на войну. Видимо, узнав об этом и решив, что у него в руках будущий король Иерусалимский, Саладин запросил за Балдуина д'Ибелина баснословный выкуп: освободить тысячу плененных мусульман да в придачу сто пятьдесят тысяч золотых динаров. С тем столь многообещающего молодого человека и освободили под честное слово.

Но по освобождении Балдуин узнал, что страсть его пылкой возлюбленной умеряется трезвым расчетом: Сивилла вовсе не собиралась выходить за человека, задолжавшего сто пятьдесят тысяч динаров. Балдуину оставалось обратиться в единственное известное место, где можно было разжиться столь чудовищной суммой – и вполне успешно. Византийский император Мануил с радостью уплатил выкуп за увязшего в долгах будущего Иерусашмского короля. Впрочем, и императора, и рыцаря ждало разочарование, потому что когда Балдуин примчался в Иерусалим с добрыми вестями, принцесса уже была помолвлена с очаровательным, но легкомысленным Ги де Лузиньяном.