Темное безумие (ЛП)

Могла ли я спасти Лидию, пока не стало слишком поздно?

Нельсон перебрасывает мои волосы через плечо. Он часто так делает. Потом он обычно уходит, но не сегодня. Может быть, дело в отдаленности от цивилизации или в том, что с этим местом связано так много эмоций, но внезапно он хватает меня за шею. Проводит большим пальцем по нижней губе, его взгляд прослеживает очертания моего рта.

Затем он наклоняется.

— Агент, — говорю я суровым тоном, называя его по должности, чтобы воззвать к его профессионализму.

Я поворачиваю голову в момент, когда он пытается меня поцеловать, и замечаю вспышку боли на его лице, прежде чем снова посмотреть на дом.

Он громко выдыхает, когда отпускает меня и отходит.

— Это было неуместно. — Признает он, но не извиняется.

— Именно, — соглашаюсь я. У этого фарса есть свои пределы.

Предполагалось, что я добуду у него информацию, используя его ресурсы, чтобы раскрыть личность убийцы-подражателя. Вместо этого я совсем запуталась. Погрузилась в свою собственную историю и боль.

Если Нельсон окажется бесполезным для достижения моей цели, то тогда пора наладить связь с кем-то более ценным.

Он пригвождает меня взглядом. Нельсон, как и большинство мужчин, плохо переносит отказ. Через несколько секунд боль трансформируется в гнев. Я его ранила.

— Мне пора, — говорю я, но он не двигается. Он не дает мне сесть в машину.

— Не так я это представлял, — говорит он. Расстегнув пуговицу костюма, он кладет руки на бедра. — Я достаточно проницателен, потому что это часть моей работы. И я заметил твой интерес, Лондон. Или ты просто пыталась отвлечь меня?

Когда адреналин упадет и у него будет время подумать, он почувствует раскаяние за свои действия — или, по крайней мере, должен почувствовать. Это раскаяние превратится в вину, а вина еще больше запутает его мысли обо мне. Если я скажу или сделаю что-нибудь, то это еще больше его спровоцирует, а потом заставит его чувствовать себя оправданным.

Я ничего не говорю и вытаскиваю из кармана ключи. Пытаюсь обойти его. Он стальной хваткой берет меня за предплечье, удерживая меня на месте.

Во мне вспыхивает тревога.

— Отпусти меня.

После короткого противостояния он убирает руки. Он поворачивается и запускает пятерню в волосы.

— Мне жаль. Я думал… не знаю.

Я ослабляю хватку на ключах. Я сжала в кулаке кольцо, три ключа были зажаты между пальцами, превращаясь в оружие. Если Нельсон это заметил, то не подал вида. Вставляю ключ и открываю дверь машины.

— Это было сложное дело, — говорю я. — Учитывая недавние убийства в Мэне, я не могу представить, под каким давлением ты находишься. Я прошу прощения, если каким-то образом ввела тебя в заблуждение.

Легкий смешок заставляет меня выпрямиться.

— Не надо применять на мне свои психологические штучки. — Он снова застегивает пиджак. — Я еще и мужчина. Не только федеральный агент.

Я сажусь в машину, удаляясь от него на безопасное расстояние.

— Влечение ко мне — прямой результат твоей одержимости поймать Грейсона.

Я начинаю закрывать дверь, но он ловит ее раньше.

— Что ты сказала?

У меня в ушах стучит пульс.

— Чувства, которые ты ко мне испытываешь, являются корреляцией…

— Ты назвала его Грейсоном.

Назвала, и теперь не могу пойти на попятную. Я встречаю острый взгляд агента Нельсона и задаюсь вопросом, кто кого тут водит за нос. Был ли его порыв мгновение назад истинным желанием или отрепетированным методом ослабления моей защиты? В любом случае ущерб нанесен.

— Он был моим пациентом, — поясняю я. — И я был потрясена… только что. — Слабое объяснение: кроткая, пугливая женщина против репрессивного мужчины. Но вроде работает.

Выражение лица Нельсона смягчается.

— Мне очень жаль, — снова говорит он, затем тяжело вздыхает. — Ты права. Дело в этом. И этот гребаный Фостер. — Он хмурится. — Прости.

— Все в порядке, — говорю я, позволяя ему воспользоваться предоставленной мной возможностью восстановить свое эго.

— Он постоянно путается под ногами. Думаю, это Фостер слил информацию про ДНК в прессу. — Он проводит рукой по лицу. — Судя по твоим наблюдениям, ты думаешь, он нормальный? Твоя оценка может помочь обеспечить запретительный судебный приказ, чтобы Фостер исчез с моего места преступления.

По правде говоря, в этот момент я нахожу, что поведение обоих мужчин граничит с одержимостью и, возможно, они уже свихнулись в этой погоне за Грейсоном. Но я говорю:

— Трудно правильно оценить кого-то, лишь случайно периодически сталкиваясь с ним, агент.

Он кивает, но продолжает.

— И ситуация с Салливаном обостряется. До сих пор убийства были разрозненными, похожими по своему характеру. Если он убивает так близко… — Он замолкает, затем смотрит на меня. — Он слишком близко к тебе.

— Я думала, ты сказал, что мне ничего не угрожает.

Он взвешивает свой ответ.

— Позволь мне отвезти тебя обратно.

Это первый раз, когда он заговорил со мной об убийствах в Рокленде. Агент мог беспокоиться обо мне, опасаясь, что Грейсон попытается меня увидеть… или того хуже. Или он становится подозрительным. Зная, что я его единственная реальная связь с Грейсоном, он не хочет, чтобы я исчезала из его поля зрения.