Темное безумие

Как мотылек, летящий на пламя, я вижу только ее; ее яркость затмевает все остальное. Клуб исчезает. Музыка становится далекой и приглушенной на фоне крови, стучащей в ушах. Каждый мускул в теле напрягается. Грудь опаляет жгучей болью, поднимающейся по горлу. Я так хочу вкусить ее, что у меня выделяется слюна.

Шесть недель в бегах, и это первый раз, когда надо мной нависла угроза быть пойманным.

Она скользит по комнате, как бессмертная богиня среди подданных. Она грешница и она святая. Дразнящая короткая черная юбка. Ангельские карие глаза с золотыми пятнышками заманивают в прозрачную паутину обещанием спасения.

И я попался с ловушку. Полностью. Она владеет всем моим существом. Плотью и костями. Моя черная душа принадлежит ей. Она сражает меня одним взглядом. Если она потребует, чтобы я преклонился перед ней прямо здесь, я упаду на колени. Каясь в грехах и умоляя ее уничтожить меня.

Она приближается, не сводя с меня взгляда, и я готов выпрыгнуть из кожи вон, чтобы дотянуться до нее. Я прижимаюсь спиной к стене, чтобы прийти в себя. Плечи ноют от неровной поверхности. У меня встал от предвкушения, пока я наблюдаю, как двигаются ее стройные ножки, а расстояние между нами все сокращается.

Три слова и я раскрыт:

— Я нашла тебя.

Мои глаза закрываются при звуке ее голоса. Я хватаю ее за шею и притягиваю к себе, заигрывая с прядью темных волос, выглядывающей из-под парика. Я склоняю голову ей на плечо и делаю вдох. Сирень.

Миниатюрное тело Лондон идеально подходит моему, делая меня цельным. Моя вторая половина. Две части головоломки, соединенные вместе. Идеально сочетающиеся.

Я провожу ладонью по ее бедру, снова запечатлевая в памяти ощущение ее мягкой кожи.

— Боже, ты настоящая.

Ее хриплый шепот дразнит мое ухо.

— Во плоти.

Я сжег свою крепость дотла, чтобы освободить ее. В глазах закона она невиновна. Пожар дал мне время сбежать, пока власти просеивали пепел в поисках моих останков.

А Лондон? Теперь она вне подозрений. Она жертва.

Только я знаю, каким смертоносным может быть мой психолог, и, ощущая ее сейчас, ее запах, плывущий вокруг меня… прямиком в мои вены… Я нахожусь под ее чарами. Она соблазнительница. Заманила меня за много миль, и теперь я здесь.

Большим пальцем нащупываю пульс на ее шее.

— Ты сделала это, — резко шепчу я ей. — Ты привела меня сюда.

Ее блестящие губы изгибаются в знойной улыбке.

— Мне пришлось.

Мое сердце стучит под ее рукой.

— Это опасно. Ты опасна. — Я рискую всем, чтобы быть здесь, но без нее жизнь бессмысленна. Я провожу руками вверх по ее телу, чувствуя каждый дюйм. — Без сумочки.

Она прищуривается.

— Никаких документов. Ищешь прослушку?

Я замираю и снова прижимаю ее к себе.

— Было бы глупо не проверить.

— Ты параноик.

Я улыбаюсь.

— Это диагноз?

— Это чертово наблюдение.

— Меня разыскивает ФБР, — говорю я, проводя подушечкой пальца под нижней губой. Она тает от прикосновения. — Это может превратить человека в параноика.

— Меня ты не должен подозревать, — отчеканивает она. — Даже не думай. Я рискую так же, как и ты, Грейсон.

— Принял к сведению, док. — Она огонь и жизнь. Она привносит краски в мой мир. Я ждал ее всю жизнь, даже не осознавая, что она была недостающей частью меня. Плоть от плоти моей. — Но ты все еще опасна.

Шелковистые губы касаются шеи. Она открывает рот, чтобы попробовать меня, язык скользит по коже, и меня охватывает сильная дрожь.

— Раньше это тебя не останавливало. — Ее хрипловатое заявление согревает кожу.

Я воспаряю под ее прикосновением.

— И не остановит в будущем.

— Грейсон, — говорит она, ее голос полон эмоций. — Я нашла способ быть вместе.

Я напрягаюсь.

— Еще не время.

Музыка меняется на провокационную мелодию, преображая атмосферу вокруг нас. Лондон встает на цыпочки и обнимает меня за шею, говоря на ухо.

— Ты должен мне доверять. — Ее тело покачивается, и я следую за ней, она уводит нас от стены, вовлекая в медленный танец. — Однажды ты дал мне выбор, теперь я предлагаю его тебе.

Ее тело такое хрупкое в моих руках, что я могу сломать ее. Но я позволяю ей вести.

— Прямиком в кроличью нору, — говорю я, вспоминая момент на крыше больницы, когда я протянул ей руку.

Она кладет голову мне на грудь.

— Вместе.

Мелодия нарастает, увлекая меня за собой. Погружаясь в музыку, я прижимаю ее к себе, зная, что теперь никогда не смогу ее покинуть. Выбор всегда оставался за Лондон. Я мог проектировать ловушки, но она завлекала нас в них.

Она завлекла меня сюда…

Она проводит по моему горлу чем-то мягким, и когда она отстраняется, я вижу высушенный клевер. Губы искривляются в улыбке. Подарок, который я оставил ей в темнице ее детства. Я дал ей одну маленькую подсказку, и она поняла этот тонкий намек и использовала его, чтобы направлять меня.

Когда она в следующий раз появилась в новостях, к ее пиджаку был приколот клевер. В газетной статье было ее фото — потерявшей голову и сжимающей в руках голубую салфетку. Кто-то еще не обратил бы на них внимания. Но для меня они не вписывались в картинку.