Темное дело

— Двойная игра всегда опасна, моя же игра — тройная, если принять во внимание, что я играю и с Фуше; он, быть может, пронюхал, что я посвящен в тайны Бурбонов.

— Ты?

— Я, — подтвердил Мален.

— Ты что же — забыл Фаврá[14]?

При этом имени советник нахмурился.

— И с каких пор? — спросил, помолчав, Гревен.

— С объявления пожизненного консульства.

— Но доказательств у него нет?

— Ни столечко, — ответил Мален, показав на кончик ногтя.

Мален в кратких словах нарисовал критическое положение, в какое Бонапарт поставил Англию, ибо ей грозила гибель от армии, расположенной в Булони; он объяснил Гревену всю важность предстоящего десанта, чего еще не понимали ни Франция, ни Европа, но уже прозревал Питт; потом обрисовал критическое положение, в которое Англия, в свою очередь, поставит Бонапарта. Могущественная коалиция — Пруссия, Австрия и Россия, — субсидируемая английским золотом, должна выставить семьсот тысяч человек. Одновременно с этим гигантский заговор внутри страны захватывал в свою сеть всю Францию и объединял сторонников Горы с шуанами, роялистами и их принцами.

— Пока было три консула, Людовику Восемнадцатому казалось, что анархия все еще продолжается и что в случае каких-нибудь волнений ему удастся взять реванш за тринадцатое вандемьера[15] и восемнадцатое фрюктидора[16], — говорил Мален. — Но пожизненное консульство разоблачило намерения Бонапарта: скоро он станет императором. Этому бывшему поручику захотелось основать новую династию, — потому речь идет уже о том, чтобы его убрать, и удар подготавливается теперь еще искуснее, чем на улице Сен-Никез[17]. Пишегрю, Жорж, Моро, герцог Энгиенский и Полиньяк с Ривьером — два друга графа д'Артуа, — все участвуют в заговоре.

— Ну и мешанина! — воскликнул Гревен.

— Втихомолку всю Францию наводнили заговорщиками; хотят начать штурм сразу со всех сторон, в ход пущены все доступные средства. Сотня непосредственных исполнителей, под командой Жоржа, должна напасть на охрану консула и на него самого.

— Ну так и выдай их.

— Вот уже два месяца, как консул, министр полиции, префект полиции и Фуше держат в своих руках часть нитей этого огромного заговора; но они еще не представляют себе его размах и пока что дают заговорщикам свободу, с тем чтобы выведать все.

— Что касается права, — заметил нотариус, — то у Бурбонов гораздо больше прав что-либо замышлять, затевать, осуществлять против Бонапарта, чем было у Бонапарта восемнадцатого брюмера, когда он посягнул на Республику, детищем которой был сам; он убивал родную мать, эти же хотят всего-навсего вернуться к себе домой. Видя, что в списки эмигрантов перестали заносить новые имена и все больше и больше имен из них исключается, что католическая церковь восстанавливается и один за другим издаются антиреволюционные законы, видя все это, принцы поняли, что возвращение их с каждым днем будет становиться все более затруднительным, чтобы не сказать невозможным. Основное препятствие к этому — Бонапарт, и они хотят это препятствие устранить, — вот и все. Потерпев поражение, заговорщики превратятся просто в разбойников; победив, они станут героями; поэтому твои колебания кажутся мне вполне естественными.

— Необходимо направить события так, — сказал Мален, — чтобы Бонапарт, в виде вызова, бросил Бурбонам голову герцога Энгиенского, подобно тому как Конвент бросил европейским монархам голову Людовика Шестнадцатого. Это сделает Бонапарта таким же участником Революции, какими являемся и мы; или же свергнуть нынешнего идола французского народа, который вот-вот станет императором, и на обломках его трона восстановить трон законного монарха. Я завишу от случая, от меткого пистолетного выстрела, от адской машины, вроде той, что была заложена на улице Сен-Никез, — нужно только, чтобы она взорвалась. Мне всего не сказали. Мне предложили в критический момент созвать Государственный совет и руководить юридической стороной реставрации Бурбонов.

— Повремени, — отозвался нотариус.

— Это невозможно. Я должен принять решение теперь же, время не терпит.

— Почему?

— Двое Симезов участвуют в заговоре; они скрываются здесь. Я должен либо распорядиться, чтобы за ними установили слежку, дать им скомпрометировать себя и затем от них избавиться, либо тайно взять их под свою защиту. Я просил, чтобы ко мне прикомандировали мелких агентов, а мне навязали первоклассных сыщиков, и они нарочно заехали в Труа, чтобы заручиться помощью жандармерии.

— Гондревиль — синица в руках, а заговор — журавль в небе, — возразил Гревен. — Ни Фуше, ни Талейран, твои соратники, в заговоре не участвуют; с ними тебе надо играть в открытую. Подумай только: все, кто отрубил голову Людовику Шестнадцатому, — члены правительства, Франция полна людей, скупивших государственные земли, а ты затеваешь возвращение тех, кто потребует у тебя вернуть Гондревиль. Если Бурбоны не дураки, им придется отменить все, что было сделано нами. Лучше скажи Бонапарту.

— Человек моего ранга не может быть доносчиком, — запальчиво возразил Мален.

— Твоего ранга? — воскликнул Гревен, улыбнувшись.