Темное искушение

Было время обеда, а после секса я проголодалась. Села на кровать и наполнила пустой желудок едой, которую принесла Юлия, пока Ронан натягивал боксеры и отвечал по телефону. Я по-мазохистски задалась вопросом, не Надя ли на другом конце линии. А потом утешила себя фактом, что это, вероятно, просто шестерка, которой Ронана приказал утопить в унитазе какого-то беднягу.

Ронан все еще разговаривал по телефону, когда его взгляд натолкнулся на меня, сидящую на его постели, скрестив ноги, и набивающую рот. Придвинувшись ко мне с блеском в глазах, он стащил морковку с тарелки и поднес ее к моим губам. Я сухо посмотрела на него. Если он считал, что у меня настолько сильный стокгольмский синдром, что я позволю ему кормить себя с рук, он был еще более чокнутым, чем я думала.

Я укусила его за палец.

Усмехнувшись, он откусил кусок морковки и отошел к окну, чтобы продолжить разговор. Его фигура заслоняла свет, тень, которую он отбрасывал, имела крылья, похожие на те, что имел вытатуированный на его спине Дьявол. Но теперь его тьма казалась теплее солнца.

Покончив с едой, я почувствовала беспокойство, ожидая, когда Ронан закончит телефонный разговор, поэтому начала нажимать кнопки на стене рядом с тумбочкой. Жалюзи на окне начали открываться. Спешно, чтобы остановить все это и не продемонстрировать свою незрелость в том, что касалось кнопок, я нажала все. Зажегся свет и зазвучала громкая музыка. В стене открылся шкаф, в нем оказался телевизор с плоским экраном. Затем люстра завертелась, словно диско-шар, и ее драгоценные камни каплями засверкали на стенах.

Все быстро вышло из-под контроля…

Раскаявшись, я бросила взгляд на Ронана, то время как огни романтически сверкали, жалюзи были небрежно закрыты, а из скрытых динамиков играл джаз. Я прикусила губу, чтобы сдержать смех, и сказала:

– Упс.

Серьезное выражение лица Ронана, как будто я только что прервала заседание совета директоров, лишь позабавило меня еще больше. Он вернул в комнату тишину, и я больше не могла сдерживаться.

– Понятия не имела, что у тебя есть романтическая сторона.

Он приподнял губы в улыбке.

– Весь этот джаз шел вместе с домом.

Я рассмеялась над двусмысленностью слова «джаз».

– Следовало догадаться. Кнопка для люстры была пыльной. – Откинув голову на подголовник, я добавила: – Надеюсь, я не помешала одному из твоих планов навсегда разрушить идею о мире во всем мире.

Я взвизгнула, когда он схватил меня за лодыжку и стащил с кровати.

– Думаю, именно в этом и состоял твой план, – возразил он, уперевшись руками в кровать по обе стороны от моей головы. – Или я тебе наскучил?

Я задрожала от его близости, тепло его тела проникало под кожу. Когда я в предвкушении облизнула губы, его взгляд проследил за этим движением. Не в силах вздохнуть, я кивнула. Затем его губы коснулись моих так нежно, что у меня заныло в груди. Так нежно, что это был совсем не поцелуй. Это были все слова, которые никогда не будут сказаны. Его губы оторвались от моих, воздух стал таким тяжелым и густым, что давил на глаза. Чтобы скрыть готовые подступить слезы, я выдавила:

– Надеюсь, ни одна из этих кнопок не запустила ракету, чтобы уничтожить Луну.

Улыбка коснулась его губ, когда он отстранился, чтобы встать в ногах кровати.

– Полагаю, нужно подождать и посмотреть.

– Без Луны может настать ледниковый период.

– А ты не носишь штанов, так что мы не можем этого допустить. – Он схватил меня за лодыжку, ущипнул за подъем, затем пососал большой палец ноги. Я выдохнула, чувствуя, как странно разливается по телу жар, и оттолкнула ногой его щеку. Он усмехнулся.

– Платья – подходящая форма одежды, – ответила я.

– В твоем случае я не согласен. – Поцелуями и покусыванием он провел дорожку вверх по моей ноге, и я застонала, когда он добрался до внутренней стороны бедра. Клитор запульсировал в предвкушении, но то, чего я хотела, не имело ничего общего с его губами меж моих ног… И не из-за того, что он рассказал мне о своем прошлом. Из-за того, что мое время с этим мужчиной было ограничено.

Я схватила его за волосы и потянула его губы к своим – легкое касание, но такое обжигающее.

– Кровать тоже вращается? – спросила я.

– К сожалению, нет, – весело ответил он, затем голос его стал более хриплым. – Но она раскачивается.

Остаток дня прошел в сексе, еде и русских ситкомах. И это было лучшее «здесь и сейчас» в моей жизни.

* * *

Завтракала я одна. Ронан, должно быть, уехал в Москву до того, как я проснулась, и его отсутствие лишь усилило беспокойное чувство в груди. Дала ли я ему именно то, чего он хотел, есть ли у него причины оставить меня, не меняя на папу?

Я закусила губу и прошла по дому, словно в тумане, пытаясь найти, чем себя занять – что угодно, лишь бы отвлечь разум от ужасных размышлений. Я резко остановилась, увидев в прачечной тихую служанку.

– О, ты вернулась.