Темное искушение

– Нет, хочется стать первым, кто попробует твою задницу.

Игнорируя жар, поднимающийся по шее, я вскинула бровь.

– Зачем, если ты будешь пробовать ее всего две секунды?

Взгляд его стал жестче, затем я прерывисто вздохнула, когда он схватил меня за бедра и дернул мою задницу к краю дивана. Мне пришлось упереться руками, чтобы сохранить хоть немного достойную позу.

– Не раздвигай ног, котенок.

Я уставилась на него, не желая, чтобы трюк сработал на этот раз. Разорванный лиф разошелся, обнажив изгибы моей груди, соски затвердели на прохладном воздухе. Почему я всегда остаюсь обнаженной? Единственная обнаженная часть Ронана, которую я видела, – пара сантиметров его члена, и то, остальное было внутри меня.

– Насколько тебе больно? – грубо спросил он, его взгляд скользнул вверх по моему телу, чтобы встретиться с моим.

У меня перехватило дыхание, когда я поняла, что он действительно чувствует себя немного виноватым. Эта мысль странно утешила, разлив что-то теплое и тяжелое, что растопило напряжение внутри.

– Больно, – выдохнула я.

Он пробормотал что-то по-русски, отчего у меня вдоль позвоночника побежали мурашки.

Когда он развел мои ноги, они подчинились.

Он провел большим пальцем по верху плотных чулок, прорычав:

– Эти гребаные чулки, Мила.

Он потянул один вниз, прикусил кожу под ним, породив во мне горячую дрожь.

Откинулся, и жар его взгляда вызвал огонь внизу, оживив ощущения и заставив все внутри пульсировать. Во мне разливалось тепло, но чувство было оборвано холодной волной стеснения, когда я поняла его намерения.

– Погоди, – выпалила я, пытаясь вырваться из его хватки, но, как всегда, не смогла сдвинуться с места.

Он поднял на меня разгоряченный взгляд, прищуренный в немом вопросе.

– Там кровь. – Мое тело напряглось в его руках, готовое бежать от позора.

Невозмутимое выражение его лица убедило меня, что он не понял, о чем я.

Я терялась от того, что мне вообще приходится объяснять это.

– Это… отвратительно.

Прошла секунда, и мне показалось, что он готов рассмеяться, но веселье сдержалось напряженным взглядом.

– Как бы мне ни хотелось, ничто в тебе не кажется мне отвратительным.

Жар, приливший к лицу, был поглощен огнем, когда он склонился прямо туда, где было больно, проведя языком. Прикосновение немного обжигало, но влага языка смягчала боль и посылала волну удовольствия вплоть до кончиков пальцев.

Прерывисто дыша, я поудобнее устроилась на диване, шире раздвинув ноги, когда он сделал еще один круг языком, которым затем скользнул внутрь меня. Голова моя откинулась назад, с губ сорвался стон.

– Твою мать, котенок. Даже твоя киска на вкус как клубника.

Я поняла суть фразы, уловив «киску» и «клубнику». Грязный русский отодвинул на второй план все имевшиеся преграды. Опершись одной рукой на диван, другую я запустила в его волосы. Провела ногтями по коже и почувствовала, как по его спине пробежала дрожь.

Он игнорировал клитор, который пульсировал в предвкушении от каждого прикосновения языка. Каждый раз, как он приближался туда, куда мне хотелось, я двигалась ему навстречу бедрами, но он снова возвращался губами к моему лону, которое успокаивал с безраздельным вниманием.

Огонь разгорался под кожей, волнами расходясь к каждой клетке тела. Дыхание ускорилось, зачастив, напряжение внизу усиливалось, нарастало. Кончик его языка скользнул вверх так близко, что я задрожала, умирая от желания.

– Пожалуйста, – умоляла я, крепче вцепляясь в его волосы.

– Нет.

Ронан знал, что это приведет меня к разрядке. Я хотела упрекнуть его в эгоизме, но у меня не было слов… и я не хотела, чтобы это прекращалось.

Скользнув грубой ладонью по моему животу, он сжал грудь. Когда желание внутри усилилось, я разочарованно выдохнула, отчаянно желая почувствовать заполненность.

– Еще.

Каким-то образом он понял, что мне нужно, и скользнул двумя пальцами внутрь, тут же надавив на точку, которая заставила мои глаза закатиться. Жар его взгляда согревал мне лицо, в груди его клокотал рык.

– Эта киска создана для траха.

Усиливающееся напряжение, звук его голоса – это все было слишком. Последним, отправившим меня за грань, стало то, что он скользнул языком по клитору и начал посасывать. Жар вспыхнул, распространяясь по позвоночнику словно пламя, зашипел в крови, прежде чем стихнуть томным гудением. Мое лоно пульсировало вокруг его пальцев. Клитор стал таким чувствительным, что я слабо попыталась оттолкнуть его голову, но он не спешил останавливаться.

Я вся дрожала, безмятежность овладевала мной, погружая в густую тьму. Я не знала, сколько прошло времени, прежде чем он поднял меня и отнес в мою комнату, но точно знала, что заснула еще до того, как голова коснулась подушки.

Глава тридцать вторая

xanthophobia (сущ.) – боязнь желтого

Ронан