Темное Крыло

Я воин своей расы, - он стоял, гордо подняв голову, положение его крыльев выражало Подчеркнутое Благоговение перед эсЛи. - Я видел врага в лицо, к тому же я хорошо знаю наши легенды. Сейчас мы летим путем, начертанным в "Элегии Вершины", но это не тот путь, который мы избрали изначально. Чем дольше будет продолжаться эта война, тем очевиднее будет моя правота. На этот раз предводитель землян избрал более дальновидную стратегию, чем слуга Изгоя.

- Если мы предложим им мир, - негромко сказал представитель молодых, они и на этот раз согласятся.

- А если нет?

- Такого пути нам не дано! - с яростью воскликнул представитель молодых. - Уважаемый ХэУ'ур, в знамениях, которые посылает нам эсЛи, ты готов видеть прикосновение Темного Крыла! Что ж, прекрасно. Но если мы предложим мир и пришельцы пойдут нам навстречу, тогда твоя очевидная правота рассеется, как туман, а затем придет конец и самим эсХу'ур.

- Значит, ты советуешь заключить мир, уважаемый представитель молодых? - спросил Верховный Правитель.

- Без сомнения, мой Верховный Правитель. Конечно, чтобы выбрать для мирных предложений наиболее благоприятное время, тебе следует посоветоваться с твоими командирами, но, как бы то ни было, это надо делать быстрее - до того, как поползут, - он бросил быстрый взгляд на ХэУ'ура, а потом вновь почтительно взглянул на Верховного, - новые слухи.

- Что ты скажешь на это, Правитель ХэУ'ур?

- Я... склоняю голову перед досточтимым представителем молодых, ответил ХэУ'ур. - Но я хочу предупредить тебя, уважаемый Верховный Правитель, что идея мир еще не стал реальностью, и если земляне откажутся обсуждать наши предложения, то мои доводы станут чем-то более существенным, чем... туман.

Переводя взгляд на представителя молодых, Верховный Правитель не мог не заметить красноречивое выражение лица старого ХэУ'ура.

"Я никогда этого не забуду", - именно это говорил взгляд ХэУ'ура и вся его поза.

Контр-адмирал Имперского флота Теодор Мак-Мастере сидел в приемной императорского дворца в неудобном кресле с плюшевой обивкой и размышлял о времени. Только что в комнате прозвучал бой старинных часов. В равномерном качании их маятника отражалось движение всей Земли. Часы были настоящим антиквариатом, сделанным четыре столетия назад - еще до появления электроники; они работали без каких-либо источников питания. Дворцовый служитель приходил ровно в половине девятого утра и заводил часы специальным ключом. Часы пережили уже нескольких служителей, а недавно искусный ювелир из Уаймеа изготовил для них новый ключ, которым заменили старый, отработавший свой век.

Приемная была обставлена в духе двадцатого века: толстые ворсистые ковры, абстрактные картины на стенах, мебель в стиле "Баухауз и рококо, допотопный двухмерный телевизор в углу. Скромные познания истории искусства позволяли Мак-Мастерсу понять, что такой декор представляет собой ужасную смесь самых разных стилей, но он понимал и другое: обращать на это внимание не следует. Император считал себя знатоком и ценителем классического искусства, и в Солнечной Империи, конечно же, не было человека, который бы посмел усомниться в этом.

Теперь каждая из всех этих вещей представляла исторический интерес, а когда-то, столетия назад, все они, от двухмерного телевизора до больших напольных часов, были частью повседневного быта. Сейчас же никто не мог представить свою жизнь без автоматических кухонь или электронных блокнотов.

Когда сидишь здесь, в приемной премьер-министра, в императорском дворце на Оаху, затянутый в тесный мундир, и слушаешь равномерное тиканье часов, то кажется, что время идет нестерпимо медленно. С другой стороны, Мак-Мастерсу казалось, что последние тридцать лет пролетели фантастически быстро - вроде бы всего несколько дней назад он был гардемарином на "Чарлзтауне", а ведь прошло уже двадцать три года, как этот корабль был разбит в бою у звезды Андерсона. Вскоре после этого Мак-Мастере стал офицером на "Ланкастере", а заодно завоевал титул лучшего игрока в покер во Втором Космическом флоте... Мак-Мастере не мог сдержать улыбки, вспомнив, как этот титул, вместе с его полугодовым жалованьем, ушел к Брюсу Вэю- их матч состоялся прямо на верхней пусковой установке "Ланкастера".

А потом, конечно, был "Густав Адольф" и сражение у Пергама... Его ногу почти уже привели в порядок, но иногда в ней возникали болезненные покалывания, не дававшие забыть о том злополучном ранении.

Время... Оно поглотило все, что было раньше, и продолжает делать то же самое с настоящим. Былое ушло, а все, что от него осталось, - это свидетельства эпохи, которые нужно складывать аккуратными штабелями, заносить в каталоги, хранить в архивах, музеях и приемных.

Дверь открылась, и Мак-Мастере увидел в ее проеме ливрейного лакея.

- Адмирал! Его превосходительство приносит извинения за то, что вам пришлось так долго ждать. Прошу вас проследовать за мной.