Темное море

Суд скор и его результаты предсказуемы. Дом собраний заполняет толпа: друзей Широкохвоста и сторонников Гребнеспина тут почти поровну. Полдюжины землевладельцев со стрелометами стоят в ополчении, охраняя порядок.

Судья Долгоус 62-й с Глубокого Разлома открывает заседание, предлагая Широкохвосту изложить свою версию событий.

– Я помню, как после собрания мы спорим о голосовании по поводу сетей. Гребнеспин заходит на мою территорию, я велю ему уйти. Он отказывается, и мы деремся. Он отщипывает кончик моего усика, я бью его клешней, он умирает.

Свидетелей произошедшего нет, кроме пары личинок, чье мнение никого не волнует, но судья вызывает Щелехвоста 5-го Рыбака и просит описать положение трупа. Мелкотел 19-й Доктор подтверждает, что повреждение, повлекшее смерть, соответствует ране от вертикального удара клешней. Наконец судья просит Широкохвоста прояснить некоторые моменты.

– Ты помнишь, как собираешься убить Гребнеспина?

– Я помню, что очень зол, и кидаюсь на него не думая.

– Помнишь ли ты о том, что находишься на общей земле?

– Нет, не помню. Схватка начинается в моем владении, и я слишком погружен в нее, чтобы замечать, где мы. Помню также, что Гребнеспин сопротивляется и отказывается уйти. Не смягчает ли это вину?

– Закон ясен. Ты не можешь убить другого взрослого на общей земле, даже если схватка начинается в твоих границах. Закон твоего владения заканчивается у граничных камней.

– Но разве его смерть умышленна? Я не помню, как замышляю причинить ему вред.

– К сожалению, солгать о намерениях очень легко. Общий закон может судить только действия. Ты сожалеешь об убийстве Гребнеспина?

– Очень. Я не помню, что хорошо к нему отношусь, но я не рад, что он мертв.

Судья спрашивает, хочет ли кто-нибудь высказаться. Все молчат. В доме собраний становится очень тихо, и судья выносит приговор:

– Закон ясен: лишение жизни другого взрослого на общей земле является убийством. Зрелость Гребнеспина никем не оспаривается, а Широкохвост признает, что лишил его жизни на общей дороге. Наказание за убийство тоже ясно: лишение собственности и изгнание. Поместье Песчаный Склон теперь принадлежит второму по старшинству из подмастерьев Гребнеспина, а Широкохвост в пределах этого поселения объявляется вне закона. Желает кто-нибудь даровать ему убежище?

Землевладелец – высшая власть на своей территории. Если другой землевладелец из Бесконечного Изобилия решится взять Широкохвоста к себе арендатором – он в безопасности, по крайней мере, в границах владений защитника.

Никто не подает голоса. Из бывших собственников плохие арендаторы, а те, кто вспоминает Гребнеспина с теплотой, не дадут покоя защитнику его убийцы. Широкохвост даже чувствует некоторое облегчение: ему претит мысль оказаться запертым в чужом владении на правах меньших, чем у подмастерья или свежепойманного детеныша.

Судья продолжает:

– В связи с обстоятельствами преступления я спрашиваю, согласен ли кто-либо сопроводить его до границ поселения?

Толстоног 34-й из Песчаной Долины и Долголоб 10-й с Пустого Склона вызываются добровольцами. Ни один из них не принадлежит к компании Гребнеспина, оба достаточно велики и имеют при себе оружие. Если какие-то арендаторы или подмастерья попытаются налететь на осужденного толпой, чтобы развлечься, Толстоног и Долголоб смогут дать им отпор.

Лишение собственности означает, что Широкохвост 38-й (теперь без Песчаного Склона; профессионального прозвища у него пока тоже нет) не может даже ступить за свои бывшие граничные камни. Теперь все принадлежит юному Гладкоклешню 14-му, даже бусины и долги. Подмастерья, и те переходят к нему вместе с владением, как домашний скот.

Тяжелее всего расставаться с библиотекой. У Широкохвоста несколько дюжин книг, часть из которых он написал сам. Гладкоклешень может их продать или пустить на вязанки, как захочет. У него репутация трудяги, а не чтеца.

С Толстоногом и Долголобом по сторонам Широкохвост движется по общей дороге к оконечности поселения. К ним присоединяется кое-кто из его друзей – Твердошкур 74-й из Западной Пещеры, Хребетник 22-й с Холодного Источника и Большеног 22-й Веревочник, а за ними следуют закадычные приятели Гребнеспина. Кто-то громко сигналит, слышны выкрики: «Убийца! Разбить ему панцирь!» – но дальше воплей дело не идет.

Широкохвост все еще пытается осознать свое изгнание. Когда процессия проходит мимо Песчаного Склона, на него накатывает чувство страха и одиночества, несмотря на толпу вокруг. Инстинкт силен и велит защищать свою собственность. Широкохвост с трудом заставляет себя сделать шаг и еще один, крепко прижимая к корпусу сложенные клешни.

Постепенно толпа редеет: ничего интересного не происходит, и зеваки начинают скучать. Друзья Гребнеспина удовлетворены приговором и не собираются преследовать изгнанника в холодных водах. У подмастерьев хватает работы. К тому времени, когда они достигают окраины поселения, с Широкохвостом остается только его эскорт и пара друзей.

У граничных камней они останавливаются, чтобы проститься.

Твердошкур спрашивает:

– Куда ты пойдешь?