Темное море

Приближаясь к первой «ракушке», Роб осторожничал до паранойи. Импеллеры они с Алисией отключили метров за двести и дальше передвигались по дну короткими рывками, от укрытия к укрытию, стараясь отталкиваться от полуразвалившихся стен, а не грести. Роб опасался, что, используя свои программы для анализа звука, шолены могут распознать плывущих людей.

В ста метрах от цели они выключили все фонари и начали выжидать по минуте перед каждым новым броском. Прошло еще полтора часа, прежде чем они наконец увидели модуль.

«Ракушка» стояла темная и тихая. На пассивном эхолокаторе она казалась дырой в толще океана. Слышался только слабый шорох воды в охлаждающих лопастях ядерного генератора. Даже выключенный, тот грелся, оставаясь на пять градусов теплее океана.

Роб постучал Алисию по шлему, желая привлечь внимание, и одной рукой сделал ей знак остановиться; потом показал на себя и на модуль. Она просигналила, что поняла.

Роб ухватился за обломок каменной трубы, около которой они прятались, и изо всех сил оттолкнулся. Взрезал воду, как пушечное ядро, постепенно замедляясь. Последнюю пару метров ему все-таки пришлось преодолеть вплавь.

Наконец вытянутые пальцы коснулись «ракушки». Роб ощупью пробрался к ее нижней части, уцепившись, поднырнул и нашарил люк. Тот открылся легко, и Роб включил фонарь шлема. После пряток в полной темноте свет казался ослепительно-ярким. Из-за частиц ила, маячивших перед лицом, Фриман даже дернул головой от неожиданности.

Прежде чем по короткой лестнице забраться в модуль, он отважился оглядеться. «Ракушка» поросла серым пухом, складывавшимся в замысловатые шестиконечные узоры вроде плесневелых снежинок.

Уже готовясь просунуть голову в люк, Роб неожиданно остановился. Что, если тело Изабель по-прежнему внутри? Его замутило. Картина того, как Изабель Рондон, раздутая и фиолетовая, лежит на полу «ракушки», точно сбитый олень на обочине шоссе, вспыхнула в голове и не желала исчезать. Роб понял, что тяжело дышит.

«Я должен подняться», – сказал он себе и очень осторожно переместил правую руку на следующую перекладину лестницы, ухватился. Потом заставил себя оторвать левую руку и дотянуться ею до верхней перекладины. Голова пробила поверхность воды, и Роб окинул взглядом нижний уровень модуля.

Трупа не было. Он глубоко вдохнул, чувствуя, как наконец расслабляются мышцы рук.

В «ракушке» царил полнейший беспорядок. Рабочую зону полностью разгромили во время драки с шоленами. На полу и стенах пятнами проросла плесень – настоящая сине-зеленая, как на Земле. Роб снова почувствовал дурноту, осознав, что пятна были там, где пролилась кровь Изабель. Ему расхотелось отстегивать шлем.

Фриман вернулся в прохладную воду и включил лазерное соединение, дал знак Алисии – ответа не последовало. Системе не удалось ее обнаружить. Может, сигналу мешала неровность рельефа? Он опустился на дно и попробовал еще раз – по-прежнему никакой реакции.

Эхолокатор не улавливал ничего, кроме привычных звуков океана. И вдруг руины ожили: шум, движение. По гидрофону он услышал, как кричит Алисия: «Роберт, шолены! Беги!» На эхолокаторе появились четыре нечеткие фигуры, сражавшиеся среди острых камней.

Роб стиснул зубы, чтобы не заорать в ответ. Ее схватили! Это наверняка, в противном случае Алисия не стала бы выдавать себя криком: в стрессовых ситуациях она всегда вела себя очень разумно. Так быстро, как только осмеливался, он нырнул под дно «ракушки», чтобы та заслонила его от пришельцев. Потом оттолкнулся, двигаясь к развалинам купола.

Почему они не стреляют? Роб притаился за обломком стены и прислушался. Смертоносного свиста микроторпед не было слышно. Преследователей – тоже.

То ли они решили вести себя хорошо и больше не убивать, то ли были слишком умны. «Поставите жучок и будете ждать, что я приведу вас на базу? – пробормотал он про себя. – Да все ваши технологии сосут на фоне земной поп-культуры!»

Алисия? Ее придется оставить. Она сама велела бы ему так сделать. Если он позволит себя схватить, пытаясь освободить ее, Алисия первой объявит его идиотом. Но Роб не мог избавиться от ощущения, что ищет оправдание собственной трусости.

Броситься на группу вооруженных шоленов с одним ножом – эта храбрость сродни бомбе на поясе, чтобы взорвать автобус. Представления Роба о загробной жизни были смутными и обрывочными, как у неверующего иудея, но начать ее мучеником в его планы не входило.

Возвращался он окольным путем, чтобы сбить возможную погоню со следа. Миновав руины, притаился в тени высокой торчащей скалы, врубив на максимум гидрофон. Привычные звуки ильматарской подводной жизни и слабый шорох течения, пробивавшегося через развалины. За ним не гнались.

Оттуда он двинулся через открытую котловину к лагерю во владениях Долгощупа. Путь был неблизкий, но запаса топлива в импеллере пока хватало. Впритык.

Он успел сделать около километра, когда засек движение впереди. В пассивном режиме эхолокатор едва-едва его уловил, а посылать импульс Роб не решался, опасаясь, что шолены его услышат. Он просто выключил фонари и вгляделся во тьму.