Темное наследие. Беззвездная ночь. Нашествие тьмы. Путь к рассвету

— Немного, — ответила Даника. — Надеюсь, что прежде, чем покинуть нас, вы найдете время, чтобы рассказать эту историю полностью.

— А что вы знаете о том, что Бренор ушел? — прямо спросила Кэтти-бри.

— Кэддерли знает об этом больше меня, — ответила Даника. — Я слышала, что Бренор отрекся от своего возвращенного трона в пользу предка.

— Гэндалуга Боевого Топора, — пояснил Дзирт.

— Так говорят, — продолжала Даника. — Но куда отправился Бренор и две сотни преданных ему дворфов — этого я не знаю.

Дзирт и Кэтти-бри обменялись взглядами. Они-то знали, куда мог направиться Бренор.

В этот момент вернулся Айвэн со старым, но бодрым человеком, одетым в желто-коричневую с белым тунику и соответствующие штаны. На его плечах была шелковая светло-синяя накидка, а на голове — широкополая шляпа, синяя, с красной лентой. Спереди, в центре ленты, находился кулон из фарфора и золота, изображавший горящую свечу и глаз, в котором все четверо узнали священный символ Денеира — бога литературы и искусства.

Мужчина был среднего роста, около шести футов, и мускулист, несмотря на свой преклонный возраст. Его волосы были серебристого цвета, с легким каштановым оттенком. Что-то в его внешности показалось друзьям странно дисгармоничным. В конце концов Дзирт понял, что это были глаза, поразительные серые сверкающие глаза, глаза молодого человека.

— Я — Кэддерли, — сказал он тепло, с легким поклоном. — Добро пожаловать в Храм Парящего Духа, пристанище Денеира, Огмы и всех добрых богов. Вы познакомились с моей супругой Даникой?

Кэтти-бри перевела свой взгляд со старого Кэддерли на Данику, которая никак не могла быть намного старше Кэтти-бри; ей определенно было меньше тридцати лет.

— И с твоими близнецами, — добавил с ухмылкой Айвэн, глядя на Кэтти-бри, когда та изучала Данику. Проницательным Дзирту и Дюдермонту показалось, что дворф явно наслаждался смущением, возникавшим у гостей при знакомстве с хозяевами. Это заставило друзей подумать о том, что преклонный возраст Кэддерли не был чем-то естественным.

— Ах да, близнецы, — сказал Кэддерли, качая головой и улыбаясь при мысли о своем громогласном потомстве.

Мудрый жрец смотрел на выражения лиц четверых гостей, по достоинству оценивая то, как они удерживались от напрашивавшихся вопросов.

— Двадцать девять, — заметил он небрежно. — Мне двадцать девять лет.

— Тридцать через две недели, — добавил Айвэн. — Хотя на вид тебе не дашь ни дня больше ста шести!

— Такова была цена строительства собора, — объяснила Даника, и в ее голосе прозвучали легкие нотки печали и гнева. — Кэддерли отдал храму свою жизненную силу и сделал этот выбор во славу своего бога.

Дзирт долго не отводил взгляда с молодой женщины, понимая, что Даника тоже была вынуждена принести великую жертву из-за того выбора, который сделал Кэддерли. Дроу ощутил ее затаенный гнев, подавленный любовью к мужу и восхищением принесенной им жертвой.

Кэтти-бри также очень чутко поняла ситуацию. Она, утратившая свою любовь, конечно, сострадала Данике и все же знала, что эта женщина не нуждается в словах сочувствия. Ведь выражение сострадания умалит саму жертву, принизит то, чего достиг Кэддерли в обмен на свои годы.

Две женщины смотрели друг на друга; карие миндалевидные глаза Даники встретились с большими синими глазами Кэтти-бри. Кэтти-бри хотела сказать: «По крайней мере, у тебя есть дети от твоего возлюбленного», хотела объяснить, какая пустота осталась в ней, когда Вульфгар ушел, прежде…

Прежде, чем произошло столь многое, подумала Кэтти-бри со вздохом.

Даника знала эту историю и, просто разделив долгий взгляд с Кэтти-бри, поняла и оценила то, что было в сердце девушки.

Гости и хозяева — теперь их было восемь, так как вскоре вернулся Пайкел, пояснив, что дети уснули в саду под присмотром нескольких жрецов, — провели последующие два часа, рассказывая друг другу о себе. Дзирт и Кэддерли оказались родственными душами. Оба они встречались с красным драконом и выжили, чтобы рассказать об этом, оба преодолели наследие своего прошлого. Они замечательно сблизились, так же как Даника и Кэтти-бри, и хотя братья-дворфы хотели услышать побольше о Мифрил Халле, им оказалось трудно включиться в разговор между женщинами и между Дзиртом и Кэддерли. Постепенно они сдались и провели время с Гарклом. Он бывал в Мифрил Халле, принимал участие в войне против темных эльфов и к тому же оказался прекрасным рассказчиком, украшая свои истории изрядной долей фантазии.

А вот Дюдермонт странным образом оказался не у дел. Он ощущал, что тоскует по морю и по своему кораблю, ему хотелось вновь оказаться на палубе шхуны, выходящей из гавани Глубоководья, чтобы преследовать пиратов в открытом море.

Эти разговоры могли продолжаться весь день, если бы не один из жрецов, который стуком в дверь известил Данику о том, что дети проснулись. Женщина отправилась было с дворфами, но Дзирт остановил ее. Он извлек фигурку пантеры и призвал Гвенвивар.

Айвэн подпрыгнул, Пайкел взвизгнул, но от радости: он давно желал встретиться с таким величественным животным.