Опять посторонние шумы, при чём на этот раз они длились гораздо дольше. Настолько дольше что у меня появилось время осмотреться. Индикатор обратного отчета висел в мысленном пространстве как дамоклов меч. Насколько я мог судить, цвет цифр хоть и оставался неопределяемым, но в тоже время приобрел какой-то тревожный оттенок. То же случилось и с цветом анатомического изображения моего тела. Чтобы вызвать изображение оказалось достаточным сосредоточить свое внимание на мысли о нём. На изображении я обнаружил пугающие изменения: микроскопические части поверхностных слоев стали как бы стираться, появлялись рваные точки мелких прорешин со следами эрозии внутри.
Послышался белый шум, набор непонятных звуков хаотической тональности, местами уходящий в инфра- и ультразвук, а то и вовсе в область радиочастотных помех.
Опять шумы, радиопомехи, ультра-визги и инфра-бухи, шипение и скрипы.
Пространство просто взорвалось какофонией непонятных звуков.
Надпись о ходе выполнения операции не исчезла, и процент начал стремительно увеличивать свое значение. При достижении ста процентов пространство вокруг претерпело ряд изменений. Золотое яйцо стремительно улетело вперед и замерло на горизонте маленькой золотистой точкой. За собой оно словно вытянуло откуда-то из-за моей спины две параллельные «размерные сетки» с квадратными ячейками, одну сверху, другую снизу, и растянуло их от горизонта до горизонта.
«Нет», — мысленно произношу я, с трудом сдерживаясь от инстинктивного желания скоситься на таймер обратного отчета.
Я успел оценить скорость разрушения тела на изображении и сопоставить её со скоростью смены туманных символов, обозначающих цифры. Судя по всему, запас времени до полного обнуления у меня имеется, прямо сейчас, прямо в следующее мгновение я не умру. Значит и время на то, чтобы ознакомиться с «заманчивым предложением» более подробно тоже было. Кот в мешке может значительно усложнить мое дальнейшее существование в случае выживания, если окажется, например, мошонкой, переместившейся под мышку, или её полным отсутствием.