Темное наследие I. Там, на неведомых дорожках…

И только я это осознал и приготовился наслаждаться, как мир вокруг подернулся серо-черной дымкой пробуждения.

ТОМ I: 9. Право собственности

Послевкусие ото сна осталось смешанным, но чего в нём больше, хорошего или плохого, я затруднялся оценить. Многое оставалось непонятным, необъяснённым, неявным, поэтому я не мог дать оценку собственным действиям, не мог понять правильно я поступаю или нет.

Во снах теперь мне словно открывался путь в неведомую ранее страну грёз, в которой мог существовать любой мир, рожденный собственным воображением или причудливым вывертом подсознания. Я посетил, один, второй, третий, но потом вдруг осознал, что не знаю, как вернуться домой, на стартовую позицию. Еще осознал, что, даже вернувшись на нее понятия не имею что делать дальше, как выйти из страны грёз, как пробудиться. Такое положение дел пугало, потеряться во снах, на мой взгляд это ещё хуже, чем потеряться в реальности…

Если бы я не вспомнил единственный известный мне ориентир — поляну с Дубом — то мог ведь и не проснуться. Остался бы лежать в какой-нибудь коме, или летаргическом сне.

С другой стороны, Дуб оказался не таким уж и беспредельщиком, не пытался вынуть из меня душу на гоп-стоп, а предлагал какие-то мутные схемы и сделки. Краса-девица на контакт пошла, а это как свидание с мечтой, за одно такое мгновение и полцарства не жалко. И еще порадовало что лесная дева и Дуб оказались двумя независимыми сторонами, иначе, предложи он ее в качестве награды за мою душу (или на что мы там торговались) я не уверен, что удержался бы от соблазна.

День начался по графику, разминка, упражнения, обливание. Есть хотелось не сильно, и это было плохо, чем больше ем, тем ближе активация боевого тела. Подумав, я решил по такому случаю ввести еще и пробежку вокруг Огромки, для нагуливания аппетита.

Уходить с Огромки после пробежки я не стал, занялся лепкой гончарных изделий. Нейро-интерфейс заботливо перехватил управление, показывал какую именно глину брать и где именно. Еще показал, что надо распотрошить несколько початков рогоза и покрошить внутрь глины. Что ж, поверим на слово, и запомним.

После этого я налепил посуды на все случаи жизни: фляжку для странствий, кувшин для хранения, котелок, кружку, блюдо, плошку, ложку и даже попробовал вылепить нож. А что, керамические ножи разве не из глины? Та же керамика, просто состав посложнее, наверное.

Все предметы изготовил в двойном экземпляре, на случай неудачного обжига, затем сложил кучкой на солнышке, чтоб они подсохли и стали пригодны для транспортировки.

Тут нейро-интерфейс опять вставил свои пять копеек — при наведении взглядом на любой из слепленных предметов, на него в расширенной реальности накладывался виртуальный образ полупрозрачного белого цвета. Образ был блеклый, и, по всей видимости, его яркость будет сигнализировать о завершении процесса просушки. Странный, конечно, выбор индикации, мне кажется намного легче было бы вывести шкалу готовности над каждым предметом. Хотя я мог чего-то не знать, может я недостаточно «прокачан», чтобы видеть шкалы и цифры…

Пока посуда подсыхала я метнулся к логову, вооружился рюкзаком и отправился собирать корнеплоды в окрестностях Огромки, совмещая это дело с завтраком. Я обратил внимание на то, что если поглощал чудо местной агрокультуры на полный желудок, то яркость заполнения боевого тела возрастала не сильно, а если ел на голодный желудок, то иконка боевого тела разгоралась прямо на глазах. Вероятно дело было не в насыщении себя этими плодами как таковыми, а именно в процессе их переработки организмом.

Ни единорогов, ни спригганов в этот раз не наблюдалось, но я держал в уме, что если начну бездумно обрывать все плантации чудо-корня и сносить к себе в пещеру, то обязательно кто-нибудь придет со мной разбираться. Возможно, даже старшего брата приведет.

Хотя, формально, это не единорог был, ну или не типичный единорог «артуровского» эпоса. Насколько я помню, в славянской мифологии тоже есть звери с одним рогом, но они больше походят не на лошадь, а на быка. Массивные, дикие, сильные, зовутся индрики. Индрик-зверь. Тот зверь, которого я видел был чем-то средним между английским единорогом и славянским индриком: ни лошадью и ни быком, а оленем. Пернатым. Просто с термином единорог у меня имелся ряд определенных ассоциаций, ну там девственницы всякие и радуги. А слово индрик дышало таинственностью, как и встреченный зверь. Поэтому я и решил звать его индриком.