Темное Наследие

„А вдруг у них там что получится? Кто его знает…“ Тут же вспомнилась маленькая Алиса. „Пожалуй, эта егоза по этому поводу может быть и сказала чего-нибудь“, – предположил Ярослав улыбнувшись. Вспоминая, как этот мелкий оракул прыгала и радостно хлопала в ладоши, крича: „вжик-вжик и улетят в космос!“. Что ж, так и получилось. Ничего, десять дней пройдут быстро, и заметить не успеем.

* * *

Сознание к ней возвращалось рывками. Нет, скорей даже вспышками. Взрыв, удар по слуховым и визуальным нервам, истошные крики, росчерки молний, блеск мечей какие-то кровавые картинки и раз, будто все выключили, а кругом наступила тихая темнота. Опять взрыв и все по новой, все по кругу – пот, кровь и иступленный ор. Разобрать что-то она не могла, голова кружилась от всего этого, временами подступала тошнота. И тут вдруг она из всей этой круговерти болезненных видений вычленила что-то свое, и это был полный боли крик:

„Го, прощай“!

Этим выкриком хлестнуло, словно тетивой по пальцу – больно, резко и отрезвляющие, память и сознание вернулись мгновенно, но Принцесса не позволила себе ни дернуться, ни открыть глаза – все как учил Наставник: притворяемся, слушаем и очень интенсивно думаем.

Хейро попыталась прислушаться к своему телу и понять что с ним. То, что она ранена, темная эльфийка ни капельки не сомневалась. Что-то с трапецией и ключицей, скорей всего ранение от меча. Еще ребра, задеты, похоже, били ногами, наделав, скорей всего, множественные переломы: грудная клетка онемела и жар чувствуется во всем теле. Судя по этим признакам, мы тут не одни сутки „прохлаждаемся“. Го, как она отметила, тоже был здесь, причем совсем рядом – его прерывистое дыхание она отчетливо слышала. „Судя по всему, ему еще больше досталось“, – решила Хейро.

И тут она едва не сорвалась и не заорала, осознав, что на ней рабский ошейник.

„Ладно, взяли в бою, но как они посмели?!“ И тут она притормозила свои возмущения, подумав трезво.

„Что мы имеем? Покрошили мы их здорово. Понятно, что светлые нам просто так это не спустят. А может здесь и еще что-то примешивается“, – и ее словно осенило: „О боже! Они явно считали мою принадлежность к клану Полуночников и заинтересовались этим! Ну все, теперь-то руки у них развязаны. Делай, что хочешь, а клан, как ни крути, дикий, неизвестный… Стоп, а может и того хуже? Я тут и вовсе побоку, а для них главное Яр Темный и его дела? Вот же гадство! Все плохо, очень плохо“, – сделала неутешительные выводы Принцесса. Скорей всего может дойти и до пыток, а здоровье держат, чтоб не сдохли и не ушли на возрождение. И наверняка пичкают чем-то наркотическим, алхимики у Белой ветви всегда были одними из лучших».

И словно в подтверждение этого она услышала щелчки замка и звуки открывающейся железной двери. Кто-то вошел, звеня ключами, какой-то странной шаркающей походкой. Принцесса сосредоточилась и попыталась понять кто перед ней.

«Так… Высокий, большой вес, скорей всего палач. Пахнет кровью, одет в грубую кожу, волочит одну ногу и дышит странно, наверно волнуется» – определила принцесса. И тут вошедший заговорил.

– О, шакровища мои, шакровища. Не волнуйтесь, я не дам вам умереть, – утверждал неприятный вкрадчивый шепелявый голос. Олли Шумеречный обещал мне, обещал, что отдаст вас, когда закончит допросы, ешли я поштараюсь. А я уж, бриллианты вы мои, поштараюсь, ой как поштараюсь. Все рашкажете и даже больше.

И штатный палач захихикал, шумно потирая ладони.

– Уже шкоро, ой шкоро. Не знаю, как и доживу до завтра, в таком-то предвкушении.

Принцесса слышала, как он подошел к ней, от вожделения цокая языком, осторожно трогал руки, грудь, шею, при этом как-то тонко подвывая. Все это время она про себя твердила словно мантру:

«Чтоб ты сдох, маньячина страшная, чтоб ты сдох, маньячина страшная». Там за дверью что-то заорали. Палач шумно и горестно вздохнул, что-то воткнул ей в шею так там и оставив, поспешно загремел ключами и дверью.

Хейро нервно выдохнула, открыла глаза и огляделась. Это была небольшая обычная камера: окна нет, дверь толстенная, из стали, стены – скальный монолит. Шевельнуться она не могла, даже пальцы были закреплены. Она тихо позвала Го. Минут десять пробовала, но в ответ ничего, только его хриплое дыхание. Что ей всадил этот упырь, она тоже не видела, но уже чувствовала, как онемела шея. Что она только ни делала, как ни крепилась, имея еще в плюсе хорошую родовую невосприимчивость к ядам, но вскорости начался озноб и потяжелели веки. «Нужно признать», – подумала Принцесса. – «Алхимики у Белой Ветви всегда были отменные».

Она еще какое-то время потихоньку ругалась, пустившись во все тяжкие, покусывая губы, но яд потихоньку брал свое. Она почти сдалась, и тут вдруг услышала тихий смех и это явно была не слуховая галлюцинация. Увы, глаза она уже не могла открыть – веки, словно золотом налились. К ней кто-то подошел, это уж она четко определила.