Темное небо. Книга первая. Тень дракона

– Здравствуйте, уважаемые, – повинуясь импульсу, он подошел к скамейке. – Я из милиции, из уголовного розыска, – Олег показал им свое удостоверение. От вида корочек, лица у старух стали еще недовольней. – Хочу поговорить с вами о Коростецкой Анне Степановне.

– Ой, горюшко! – Совсем неожиданно и вовсе уж по-деревенски вымолвила одна из женщин. Они сразу оттаяли.

– Мы ведь ее знали вот с таких вот годиков, – сказала другая и помахала рукой сантиметрах в шестидесяти от земли. – Люба, мама ее, была очень хорошей женщиной. Доброй, гостеприимной.

– А потом она с Егором Матвеевичем сошлась, – поддакнула вторая. Олег отметил, что третья из товарок отмалчивается с насупленным видом. – Он хоть и выпивал, но не обижал их никогда.

– Да-да-да. Жили они всегда хорошо. А видишь, как оно обернулось.

– Что она была за человек? – Вклинился в их междусобойчик Олег.

Старухи переглянулись и принялись пожимать плечами.

– Хорошим человеком она была, – наконец, за всех ответила первая. – Детишки у них хорошие. Ой, горюшко-то, сиротками теперь остались!..

– И что это делается?! Куда только милиция смотрит?! Вечерами во двор выйти страшно! – Поддержала ее вторая.

– А ребятишки у нее, какие ласковые, вежливые. Ой, да что же это делается?!

– А мужа ее вы хорошо знали?

Старухи снова переглянулись и замолчали.

– А вот ему поделом! – Вдруг сказала до этого молчавшая.

– Ой, Валя, нельзя так говорить! Пусть земля ему будет пухом.

– Поделом ему, кобелю! – Старуха грозно сверкнула глазами и поднялась со скамьи. Не обращая больше ни на кого внимания, она пошла к последнему подъезду.

Олег проводил ее взглядом и вновь посмотрел на скамью. Бабки о чем-то шушукались, о нем они уже забыли.

– Извините, уважаемая, – Олег догнал старуху, когда она поднималась на крыльцо. – Могу я с вами поговорить?

– Об этом гаденыше? – Сурово спросила та, позвякивая ключами в кармане. – Нет, не хочу я о нем разговаривать! – Она зашла в подъезд и поднялась на лестничную площадку второго этажа. Открыла дверь своей квартиры и оглянулась на Олега, стоявшего внизу. – Ладно, проходи.

– Как вас зовут? – Спросил Олег, разуваясь в прихожей. Но хозяйка квартиры так глянула на него, что тот тотчас принялся оправдываться: – Это не для протокола, поверьте мне на слово. Но ведь должен я вас как-то называть? «Уважаемая» – это не имя.

– Звать меня Валентиной Федоровной. Сапегина Валентина Федоровна, – словно для внушительности повторила она и прошла на кухню.

Олег снял кепку, поправил перед зеркалом прическу и прошел вслед за ней. Сапегина уже звякала сковородой возле газовой плиты.

– Валентина Федоровна, разрешите? – Олег сел на табурет возле окна и огляделся. Кухонька был маленькой и чистенькой, но пахло в ней почему-то коммунальной квартирой. В старинном буфете хмурились фарфоровые сервизы. На водопроводном кране сохла металлическая губка. – За что вы невзлюбили Коростецкого? Даже после смерти простить его не можете.

– Бог его простит, – Сапегина до упора повернула ручку газовой форсунки и поставила на гудящее синеватое пламя сковороду жареной картошки. – Я его не прощу никогда.

Олег решил вопросы больше не задавать. Стало понятно, что хозяйка квартиры – человек с норовом, если надумает рассказать о своей обиде на покойного, сделает это без посторонней помощи и без наводящих вопросов.

В молчании прошло около минуты. Незаметно кухня наполнилась аппетитными запахами.

– Одно радует, что Сашенька сейчас далеко! – Даже как-то торжественно нарушила тишину Сапегина. – Иначе вы бы его в покое не оставили. – Валентина Федоровна выключила газ и села на второй табурет. – Саша, это мой внук. Вот он, – она показала на фотографию молодого, светловолосого человека приколотую к настенному календарю. – Они с детства знали друг друга: Анечка-Анютка, Сашенька, и этот змей. Меня с души воротит, когда вспоминаю о нем! Еще в школе, в старших классах у Ани с Сашенькой завязалась крепкая дружба. Мы уже думали о ней, как о невестке. Потом Саша ушел в армию. А, этого гада, родители от армии отмазали. Он всю жизнь за папой прятался… Прости Господи рабу грешную…

– А мне… – Олег снова осекся от одного взгляда собеседницы. Он хотел сказать, что ему в свое время поведали целую эпопею о трудном жизненном пути Коростецкого.

– Не знаю, что тебе наплели, мил человек, но я тебе расскажу, как на самом деле было… – Угадала ход его мыслей Сапегина. – Так вот, этот ирод, два года, пока Саши дома не было, клинышки под нее и подбивал. Подлец он был, каких свет не видывал! Одним словом, когда Саша отслужил и домой вернулся, у них с Аней что-то с первой встречи не заладилось. Нет, этот змееныш в сторонке стоял, будто это дело его не касается. А потом уж, когда с полгода прошло, Саша понял, что остался с носом. Анюта в это время уже под венец собиралась. Саша всегда был гордым парнем, но тут как сломался. И в ногах у нее валялся, и истерики дома закатывал, и с этим змеем пытался отношения выяснить. А закончилось все свадьбой Анютиной. А из внучека моего, будто душу вынули. Что с тобой, мил человек?