Темное пламя. Дети Проклятия (СИ)

— Всё-таки вспомнил, что это парк воспоминаний? — памятник ворчит и хмурится. — Опять их? Столько лет прошло! Что ты как маленький? Может, не надо? — осекается, наткнувшись на умоляющее выражение лица Бранна. Вздыхает: — Ну хорошо, хорошо.

В зыбком мареве возле фонтана, сотканные на фоне брызг, под сопровождение усилившегося шелеста зеркал и звона хрусталя, начинают проявляться, повинуясь указующему жесту памятника, две фигуры. Бранн весь подается вперед, подходит к ним ближе на два шага. Соткавшийся из брызг силуэт высокого мужчины взмахивает руками, вещая о чем-то важном, постепенно проступает и его лицо: окладистая черная борода аккуратно подстрижена, яркие синие глаза смотрят решительно и высокомерно. Сидящая на бортике фонтана женщина беременна, она поглаживает живот и смотрит на супруга теплыми голубыми глазами, длинные губы такой же формы, как у нашего неблагого, только смотрящиеся гармоничнее, изгибаются в очаровательной улыбке.

Думаю, ты прав, мой Дей, это родители Бранна.

В пространство возле фонтана влетает другой высокий силуэт, изящный и золотоволосый, как мать, но памятник недовольно ворчит и меняет картину, полагаю, любого из Джоков он ненавидит даже в виде воспоминания.

Теперь у фонтана гуляют гораздо более молодые родители, явно не отягощенные грузом ответственности за детей: они идут под руку, озорные синие искры то вспыхивают, то гаснут в их глазах, ярких, но страшно непохожих на глаза нашей Вороны. Сам Бранн, кажется, вовсе и не дышит.

Моменты жизни сменяются один за другим, родителей много, Джоки встревают часто, как бы безжалостно ни обрывал их наш памятник, мелькают даже яркие зеленые глаза незрячей крошечной Линнэт, но нет ни одного воспоминания с самим Бранном. Родители все печальнее, Джоки все настырнее, Линнэт все больше, указывая на её зеленые глаза шумит отец, кажется, обвиняя супругу в измене, та сначала удивлена, потом огорчена, привычно перематывается рукой неблагого деда. Он вздыхает, цедит что-то неразборчивое о бесталанных ублюдках и возвращает первую картину счастливой семьи, ждущей пополнения.

— Там ты, Бранн, — рука памятника ложится на плечо Вороны, а вторая указывает на круглый живот женщины. — Они были счастливы с тобой.

Наш неблагой замедленно кивает, кажется, не в силах оторваться от завораживающего зрелища, но с усилием смыкает веки и отворачивается.

— Нам пора, дед, спасибо! — голос Вороны почти не дрожит. — Подумай тут еще на досуге, может, тебе стоит проснуться не только в парке?

Смягчившееся лицо памятника становится очень хитрым:

— Как только твоя сестра прозреет и сядет на трон предков!

Бранн против воли смеется, смотрит на тебя, мой Дей, и оттаивает окончательно:

— Спасибо за все! Нам надо дальше, ещё успеть перекусить.

Памятник снова перехватывает Бранна в объятиях, громким шепотом советует пару заклятий, смахивающих по результату на смерть от естественных причин, показывает на Парящую башню, на что Бранн только улыбается и дергает ушками.

Наконец полуживой предок нашей Вороны вновь устраивается на постаменте, закрывает глаза, кладет руки на колени и затихает. Можно обратить внимание на его имя, да, мой волк!

— Бранн, скажи, мне кажется или на постаменте твоего деда действительно высечено имя «Лорканн»? Или был ещё один Лорканн в истории твой родословной?

— Боюсь, Дей, двоих Лорканнов не выдержало бы даже неблагое королевство! — опять стрижет ушками от твоего откровенного удивления и добавляет: — Да, это именно он сражался с Семиглавым змеем.

Глава 16. Тени прошлого

К зданию дворца, подсвеченному солнцем, мы подходим молча. Бранн пребывает в меланхолии, разглядывая песок дорожек под ногами, но сегодня грусть его светла.

Он словно слегка смущается своих все более оригинальных родственников, наверное, поэтому на твое очередное подергивание у кованой ограды: «Бранн, а, Бранн!», отвечает торопливо:

— Чего тебе, мой проклятый и обласканный любовью друг, молчащий о важном?

— Вот это ты сейчас к чему? — Дей щурится, прикрывая глаза, на мгновение полыхнувшие желтым пламенем.

— Что еще я не знаю о тебе?

Бранн прямолинеен, да, мой волк, на понятный вопрос ты получишь самый искренний ответ. Надо только уметь спросить, да.

Ну вот, ты злишься напрасно. Не нужно поднимать еще и шерсть на загривке! И разводить руки так широко — тоже!

— Что я сам не хочу знать о себе! Но спра-ашивай, — не стоит издевательски и сердито тянуть слова, это же Ворона, — мой королевский волк! — ладно, Дей, не совсем ворона. — Я готов поведать все свои секреты! Хочешь узнать, как рано я лишился девственности? Может, тебе интересно, сколько женщин было у меня до Лили? Или спал ли я со своей сестрой?!

Ты задираешься совсем как щенок. А незначащее Ворона давно навострился пропускать мимо своих неблагих ушей. Недаром они у него такие острые!