Темное пламя. Дети Проклятия

Неудивительно, что Бранн не может сосредоточиться на другом. Наш неблагой привык заботиться о себе сам — и уже давно нашел бы ближайшее открывающееся окно, выпорхнул птицей и отыскал кухню снаружи. Не имея дел ни с какими запутанными переходами! Но Джаред просил дождаться Гволкхмэя вот прямо здесь. И Бранн ждет.

Время проходит: то ли Советник долго ищет Мэя, то ли Мэй Ворону, но пока Бранна никто не нашел… Ой, вру — небольшая группа девушек следует за изящного вида ши, но стоит им приметить нашего необычного неблагого, меняют траекторию движения. Ши, за которым эта стайка, собственно, двигалась, недовольно оборачивается: он явно был только за преследование себя красавицами.

Находящийся от этих категорий в данный момент неизмеримо далеко, Бранн все равно вежливо поднимается в присутствии дам. Он смог отгородиться от сосредоточения на голоде, прикидывая про себя какие-то вычурные схемы и проигрывая их разрушение в рамках реального боя. Схемы, разумеется, заклинаний. Никогда бы не подумал, но Бранн, судя по дважды разрушенной и восстановленной форме каскадов, в этом хорош. Наверное, его подтолкнуло освежить навыки столкновение с друидами.

Так что в голове Вороны в прямом смысле взрываются фейерверки, когда девушки поочередно склоняют головы, представляясь именами, которые Бранн вовсе не слышит из-за очередного разрушенного каскада. Тон одной из девушек становится уличающим, она радостно и возмущенно указывает на рваный подол платья, до которого Бранну вовсе дела нет. Наш неблагой, судя по всему, не планирует приходить в себя, пока не увидит Гволкхмэя или не услышит аппетитных ароматов с кухни. Издалека за ним наблюдает тот самый изящный ши, видимо, ревнующий своих и только своих поклонниц к лоскутному неблагому. Ой, одна из волчиц хватает Ворону за рукав и беспрепятственно тащит в сторону какой-то ближней двери.

Мысль Бранна занята очередным каскадом, Шайя спит, а меня он вовсе не слышит.

Бранн! Бранн! Тебя увели от скамейки! Бранн!

Фуф, очнулся, заморгал, стал оглядываться, прислушался. Аккуратно высвободил руку из хватки волчицы.

— …и так как вы порвали мне подол, — девушка со значением шевелит бровями, делаясь озорной и дерзкой, — то теперь мы уединились, и вы можете, — опасно приближается к Бранну, — обратить на это внимание!

Останавливает свое лицо почти совсем перед лицом Бранна, вглядывается в его изумрудные глаза, притягательно сияя серо-зелеными. Впрочем, Ворона не реагирует никак, разве что пытается уложить происходящее в голове: слишком резок переход от каскадов. Девушка разочарованно отстраняется, вглядываясь в Бранна уже не так милостиво, останавливая взгляд на его изогнутых бровях, слишком длинных губах и остром носу. Но вместо того, чтобы оставить несимпатичного ей неблагого, охотница продолжает свою игру:

— Ах, вы порвали мне подол! На моем новом, любимом платье! Это невыносимо! — и картинно падает спиной на кровать: видимо, мы в гостевой спальне.

— Порвал? Я?!

Бранн наконец осознает суть выдвигаемой претензии, ему очень, просто очень надо вернуться обратно на скамейку. Оглядывает раскинувшуюся на кровати прекрасную, взволнованно дышащую волчицу, обращает внимание на её действительно почти расставшийся с платьем подол. Вздыхает, смиряясь.

— Простите, я мог. Вы очень удобно лежите, не двигайтесь, пожалуйста.

Волчица жарко краснеет, зажмуривается в предвкушении. Бранн садится на пол возле её ног… И принимается споро пришивать оторванную деталь.

Глаза девушки распахиваются, она возмущена и озадачена.

Ой-ой, Бранн, заканчивай поскорее! Надо бежать! Ты просто не видел волчиц в ярости. Как отчего?..

— Вы? Что вы? Куда вы?! — да, она даже не знает, как уточнить, отчего пегая макушка виднеется над краем кровати, а не над её восхитительной в этом декольте грудью.

— Сюда. Такое ощущение, что подол вам кто-то порвал специально, если не разрезал, — Бранн спокойно пришивает полоску ткани, восстанавливая справедливость: порвал и пришил, все прочее сейчас слишком от Вороны далеко. Я, впрочем, подозреваю, что это нормальное для него состояние — парить в недосягаемых высях, где-то на уровне золотых облаков.

Интересно, часто ли он взрывал схемы опасных заклинаний, когда говорил с Деем? Вряд ли очень часто, Дей бы заметил. И начал бы задавать вопросы! А когда Дей спрашивает…

Ой, уловивший мою последнюю мысль Бранн вздрагивает, колет себе иголкой палец, но лишь поджимает губы и опускает голову ниже, скрывая болезненную гримасу. Позабытая за всеми отвлеченными мыслями волчица напряженно садится и дышит в пегий затылок!

Бросает пренебрежительный взгляд на иголку в руках неблагого… И пренебрежение споро покидает её лицо — движения Бранна красивы, он зашивает на совесть, а возле шва с изнаночной стороны овеществленными извинениями набрасываются легкой вышивкой несколько цветов. Лицо волчицы смягчается, она подтягивается по кровати ближе и любопытно смотрит за работой.

Иголка не попадает куда ей надо с первого раза, Бранн недовольно ведет ухом, отчего глаза волчицы становятся огромными и невероятно удивленными.

— Вы ушами шевелить умеете?..