Темное пламя. Дети Проклятия

Отдельные смешки разгораются, а потом гаснут. Я просто уверен! Что этот балаган происходит с подачи Финтана! Франт слишком глуп! Слишком зависим от мнения публики, чтобы вытащить Ворону из его непробиваемого спокойствия настолько качественно!

Впрочем, с «вытащить из спокойствия» я немного поторопился. Бранн смотрится обыкновенным, а если прислушаться к его крови, то у него и настроение обычное. Хм, до чего странно.

Но Дею это все равно не понравится!

Франт принаряжается в легкий доспех дома Леса, кожаный и рассчитанный на скорость атаки больше, чем на защиту и блокировку. Да и сам Франт скорее готов наносить удары! Вороне достался достойный противник. Бранн вообще не носит доспехов, хотя его куртку тяжело продрать, а двигается в бою он совсем не так неторопливо, как всегда. Благой двор очень ошибается насчет нашей Вороны.

И не помочь! И не остановить! И не предупредить нашего короля! Ох, Дею это не понравится!

Лоскутная куртка Вороны смотрится особенно неблагой на фоне вычурного кожаного доспеха, подогнанного по фигуре молодцеватого Франта, тратящего время на перемигивание с поклонницами. Среди поклонниц предсказуемо маячит и Финтан! Ох! Он поводит рукой поперек горла, обозначая приказ!

Мэй рычит уже постоянно.

Что же будет! Не шутил, ой не шутил Франт! Сейчас тут Бранна случайно убьют!

Ах, где же мой волк или хотя бы советник, когда они так нужны!

Противники приближаются, сосредоточенный Бранн с кривым мечом на отлете и крадущийся Франт, который слово играет. Лесовик выглядит подвижной лозой или гибкой рябиной, шаг его упруг, он весел и готов отклоняться, уходить, кружить, но не парировать и не встречать удары.

Ворона — это… Это Ворона.

Бранн взъерошен, словно перья на голове приподнялись, расходясь в еще более разные стороны, чем обычно. Зеленые глаза… Ох, я не вижу как следует, но если я прав, а в этом можно не сомневаться, то глаза его равнодушнее глубины топей. Что, конечно, не предвещает хорошего Франту.

Бранн идет сражаться не в шутку.

Веселящаяся публика против воли замолкает, когда противники сталкиваются — это не развлечение, это натуральное убийство! Клинки сходятся в первый же удар, летят искры! Я не знаю, не хватило скорости лесовику или неблагому, но уходить от ударов вовсе не удается ни тому, ни другому, они кружат, рассыпая искры и не обращая никакого внимания на вскрики впечатлительных дам и некоторых кавалеров!

Мэй рядом задерживает дыхание, он точно не ожидал такого от неблагого. Конечно, откуда, он же не видел нашу Ворону в бою!

Удар-удар-удар!

Франт всякий раз пытается зайти Бранну за спину, но всякий раз натыкается на неблагое волнистое железо. Думаю, для противника большой сюрприз, насколько быстрой может быть наша Ворона! Правда, с Трясиной или Семиглавым он был еще быстрее. Теряет сноровку? Тянет время? Или пугает народ? Даже странно думать так о Бранне, но кажется, что он пользуется случаем хорошенечко показать благим ши — лезть к нему опасно.

Бранн кружится легко, легче, чем лесовик, Финтан выглядит недовольным, жестикулирует активно, не привлекая внимания в толпе. Но если знать, куда смотреть, то это очень даже очевидно. Другое дело, что жесты обыкновенные, а стоит его припугнуть — скажет, что комара отгонял! Ну и что, что машет рукой в духе «прикончи его!».

Мэй тоже замечает и скалится, отсюда хорошо просматривается вся площадка.

Не знаю, видит ли Бранн, но стремительно становится понятно, что шутки кончились именно теперь: клинок благого отлетает в одну сторону, кинжал — в другую, и Франт остается напротив неблагого совершенно безоружным.

— Ну-у, неблаго-ой! — офицер Мэй тянет это с ощущением большой радости и огромного облегчения. — У тебя точно есть, чему поучиться…

— Ну вот и ясно, кто из нас победил! — Франт пытается выгадать свою жизнь, голос его подрагивает, но самообладания он не теряет. — Фортуна сегодня на вашей стороне, королевский волк.

Ворона склоняет голову к плечу, словно действительно прислушиваясь. Среди окружающих царит такое молчание, что можно уловить падение иголок на землю и журчание воды во рву.

Равнодушие Вороны никуда не девается, почти невидный замах — и, несмотря на попытку Франта сохранить лицо и жизнь, Бранн в одно движение сносит ему голову.

Прядь на челке красиво подлетает в последний раз, голова катится в сторону Финтана и поклонниц, а тело падает на колени и валится набок прямо у ног неблагого. На лице Бранна веер кровавых брызг, но он говорит своим обычным голосом, спокойно так, как может только Ворона:

— Наконец-то я нашел способ заставить благих ши замолчать.

Судорожно переводящие дух благие смотрят на Ворону расширенными от ужаса глазами. Пусть они тоже поняли, что за видимостью игры таилось не слишком доброе дело, но пережить смерть соплеменника — шок.