Темное пламя. Дети Проклятия

Наш офицер кланяется, прикладывая руку к груди: соблюдая все требования официального общения с королем, даже если тот не может их видеть, улыбается Бранну и приглашает его за собой кивком.

Любопытствующие ши из разных Домов смотрят и отчаянно прислушиваются, не рискуя приближаться, но фигура моего Дея, его королевский вид, его царственная осанка и решительная поступь производят нужное впечатление. Король Дома Волка и Восьми королевств уже король, оспорить это теперь можно лишь правом поединка или полномасштабной войной.

Мэй выводит Бранна из галереи, как из окружения, присматривая вполглаза, потом идет просто рядом, иногда немного приотставая.

И как раз на одном из поворотов офицер замечает темную небольшую фигуру, следующую за ними по пятам! Ой-ой, это еще что за чудеса? Вроде бы весь Двор налюбовался на неблагого? Что это за преследователь? Особенно любопытствующий?

В душе офицера копится напряжение, ему не нравится, что ему смеют наступать на пятки в собственном Доме, волка не прельщает быть добычей, и будь он один — давно бы разобрался, кто это. Кто настолько лишен инстинкта выживания, чтобы следить за волками.

На очередном повороте Мэй делает небольшое движение, почти случайное, словно хочет обернуться, фигура поспешно шарахается назад, а Бранн прихватывает офицера за рукав. От неожиданного жеста спокойного неблагого Мэй чуть вздрагивает: такой ловкий и быстрый захват напоминает, с кем он имеет дело. И что Ворона только выглядит сонной.

— Не стоит, офицер Г-вол-к-х-мэй, ты напугаешь моего преследователя, а этого делать не стоит, — и смотрит обыкновенно нечитаемо.

— То есть как это — твоего? — Мэй озадачен и немного обижен.

Фуф, мальчишки! Его, видите ли, обижает, что даже преследователи — все по душу Бранна!

— Он следует за мной уже третий день, не приближается, редко отдаляется, кажется, это дает мне повод назвать его своим? — наш неблагой это наш неблагой. — Кроме того, следование по пятам вполне отвечает определению преследователя…

— Я не о том! — Мэй сердится на себя за глупую обиду и на Бранна за его непроходимое занудство. — Почему ты не сказал раньше? Почему его нельзя просто изловить? Почему нельзя припугнуть?

— Потому, что раньше было не до того, потому, что изловить его может оказаться опасным делом, опасным и ненужным, — Бранн поводит ушками, но отвечает, как может и по порядку. Старается не путать доброго офицера. — А припугнуть нельзя, потому что мы имеем дело с магом, более того, необученным магом.

Мэй смотрит на Бранна озадаченнее некуда:

— Так это хорошо? Раз он не проходил обучения, его будет легко схватить!

Теперь в лице Вороны появляется намек на неодобрение, он косится на Мэя изумрудными глазами с вежливым недовольством.

— Это нехорошо, офицер Г-вол-к-х-мэй, необученный испуганный маг может применить силу, — делает паузу, добавляя веса своим словам, — силу, которая будет неуправляема, дика и бесформенна. Направленный удар можно отразить, биться со стихией сложно, а порой и бесполезно.

— Но вы как-то, в смысле маги, и вот эти магические штучки… — Мэй сердится больше, стараясь спросить неблагого так, чтобы получить ответ именно на свой вопрос. — Это и есть стихия! Как это, бесполезно бороться?

Бранн вздыхает, но теперь в его лице нет и намека на неодобрение, исключительно спокойствие и желание пояснить.

— Офицер Г-вол-к-х-мэй, ты привык сражаться против мечей, скажи мне, есть ли способ отвести от себя удар одного меча, стоя напротив противника в боевой стойке с другим мечом?

Да-да, Мэй, мне тоже кажется, вопрос слишком простой, но ответ приведет тебя, скорее всего, к каким-то не очень простым решениям.

— Ну конечно! И отразить! И ударить в ответ! — офицер не понимает, куда клонит наша Ворона. Бранн кивает, не теряя ни капли спокойствия.

— А теперь скажи мне, можно ли отразить летящую в тебя волну раскаленного металла, стоя напротив противника в той же самой боевой стойке и с тем же мечом?

— Ну это уже зависит от противника, размеров волны и поля сражения, — Мэй возражает больше из упрямства, ход мыслей неблагого он проследил. — Хотя меч, конечно, вряд ли тут пригодится.

— Согласен. И я не хочу рисковать полем боя, — красноречивый взгляд по стенам Черного замка, — или случайными жизнями, потому что волна раскаленного металла на самом деле может оказаться очень большой.

— И что ты предлагаешь, неблагой? Водить за собой на хвосте преследователя вечно? — офицер Мэй недоволен, очень недоволен ситуацией, а особенно своим бессилием. Офицер Мэй недолюбливает магов как раз потому, что с ними невозможно сражаться, а хуже бессилия для него положения нет. — Так не бывает, и все равно надо что-то сделать!

Ворона степенно кивает, соглашаясь, но стоит Мэю испытать что-то отдаленно напоминающее облегчение, как его огорошивают ответом.

— Разумеется, ждать бесконечно нельзя. Поэтому мне надо с ним поговорить. Наедине, офицер Г-вол-к-х-мэй, что вынуждает меня попросить тебя на некоторое время удалиться.

Возмущение Мэя не поддается описанию теми словами, что я знаю, а теми словами, что знает он…