Темное пламя. Дети Проклятия

Мэй шагает ближе, и любой другой, я уверен, почувствовал бы желание отшатнуться, однако Флинн лишь задирает голову, чтобы следить за собеседником. Мэй пристально вглядывается в яркие каре-зеленые глаза, и хотя Флинн молчит, гнев гаснет.

— Нет, похоже, я не ошибся, а ты все еще ты, — ладонь Мэя обрушивается на плечо лесовика, и волк отворачивается, указывая на Бранна. — Но что тогда с ним? И как, спрашивается, помочь? Вот, за что я недолюбливаю магию…

Вопросы и вообще вся реплика адресуются скорее самому себе, и офицер недоверчиво косится на заговорившего Флинна.

— Это только мой плащ, да, а что не так с Бранном? — из-под руки лесовик совсем не выкручивается, тут он на Ворону не похож. — Мне казалось, он всегда такой…

Последние слова цепляют внимание офицера, обращая его к другим обстоятельствам, несколько, очевидно, упущенным:

— Всегда? Всегда такой? — клыки втягиваются обратно, но глаза все еще отливают желтизной. — То есть ты в курсе, каков Бранн обычно? То есть… Ты и есть его преследователь! Ох-х! — раскрытая ладонь офицера довольно сильно врезается в его лицо.

Сквозь шум мыслей Бранна, все нарастающий, я слышу недовольное бормотание Мэя: что-то о детях и о том, с кем он связался.

Бранн напряженно вздыхает, морщится и неосознанно поглаживает лоб прямо над глазами, как делал сегодня не однажды.

— Боюсь, Флинн, я сегодня больше не могу с тобой пообщаться по поводу магии, но ты возьми книгу с собой, — жест кистью какой-то оборванный, будто сил не хватило махнуть рукой. — Что-то я не могу сосредоточиться, а сосредоточиться надо, где-то есть невыясненная угроза…

— Хорошо, это не так сро… — лесовик уже протягивает руку за отброшенным томом, когда его глаза улавливают какую-то деталь, широко распахиваются, и он оказывается возле неблагого в момент.

Мэй обеспокоенно чеканит шаг каблуками, подходя следом за лесовиком.

Тот перехватывает нашего неблагого за запястье, Бранн болезненно шипит, недоуменно вскидываясь на Флинна, смуглая кожа которого очень ощутимо сереет.

— Тебя отравили! Что ты ел? — даже в неожиданной торопливости Флинна не теряется ощущение ко всему происходящему интереса.

Я же говорил, Бранн! Ну куда ты смотрел!

— Ничего, — буквально выдох.

Наш неблагой пожимает плечами, но обычное спокойствие дается ему с усилием, мысли шумят и разбегаются, я успеваю заметить несколько промелькнувших воспоминаний с аппетитными нетронутыми блюдами, улыбающихся за столом Джоков, разлитое по скатерти вино, которое Бранн заворачивает воздушными петлями в очертания Парящей башни, но даже не прикасается пальцем. Все это проносится одним ярким колким комом, боль врезается в глаза, Бранн спешит зажмуриться, указывая влево.

— Я лишь пролистал вот эту книгу.

Флинн оглядывается на книгу, Мэй повторяет его жест, а потому облако рыжих искр, разлетевшееся по библиотеке от окончательно серого лесовика, застает офицера врасплох.

— Я могу помочь? — Мэй все тот же деятельный волк, он спрашивает сразу у двоих, но Бранн, сжимающий в кулаке все быстрее чернеющую пуговицу, обжигающую ладонь между линий цветка, слышит отдельные звуки, видит разрозненные картины.

И совершенно не реагирует на меня!

— Разве что не пускать сюда никого, — Флинн наклоняется к Бранну. — Не шевелись, не уходи, может быть, есть время…

Изогнутые брови неблагого приподнимаются — куда он уйдет из библиотеки и что за бред несет этот благой, в глазах мелькает досада, а потом эти самые глаза очень медленно и задумчиво закатываются. Из-под сомкнувшихся век выступает темная кровь, словно Бранн вздумал подвести глаза.

— Проклятье, проклятье, проклятье! — Флинн подхватывает опускающуюся голову неблагого, совершенно позабыв про Мэя. — Нет! Не так быстро!

Офицер тут же оказывается рядом, бледный, но решительный, присаживается возле Вороны, охватывает поперек груди, удерживая сидя, вскидывает глаза на лесовика:

— Ты можешь ему помочь или мне стоит сорваться за помощью со всех ног? — хваткие пальцы волка чуть подрагивают кончиками, волнуется — не то слово.

— Раньше я никогда никого другого не лечил! И до такого не доводил! — лесовик в ужасе, кровавые полумесяцы под глазами неблагого пугают его особенно, но Бранна не отпускает. — Наверное, ему попалась очень большая доза яда! Раз в книге, подержал бы чуть дольше, и всё!

Глаза Мэя вспыхивают той же желтизной, что и вначале:

— Так ты можешь помочь?! — в его взгляде горит обреченность пополам с надеждой.

Да, раз даже лесовика пугает количество яда… Ох. Сознание Бранна заволакивает чем-то мутным, схемы, разогнанные по границам, осыпаются со стеклянным звоном! Да сделайте же что-нибудь!

Дыхание Бранна срывается, теперь ему давит грудь, но это странно успокаивает Флинна.

— Ах вот оно что! — лесовик проворно лезет в рукав, удерживая голову Бранна одной рукой. — Я смогу, смогу помочь! Я знаю этот яд! Я только не ожидал, что он может и на глаза тоже…

Флинн встречает желтый взгляд Мэя и затихает:

— Сейчас-сейчас, мы успеем!

Фуф, пока они там успевают, Ворона опять сложит крылышки! Эй-эй, Бранн! Я слежу за тобой! Бранн! Я грею тебя!