Темное пламя. Дети Проклятия

Мой волк и Джаред мгновенно отвлекаются от пиликанья и лесовика, поворачиваясь к Мэю, Бранн слегка хмурится, ему неприятно осознавать, что он упустил из виду такую прекрасную возможность на себя посягнуть.

— Яд оказался нетипичным, — Мэй пожимает плечами, а мне становится тревожно вместе с Бранном, который подозревает продолжение. — Я такого раньше никогда не видел. И если бы не принц Флинн, у которого оказалось подходящее противоядие, эта попытка могла увенчаться успехом. Я готов понести наказание.

Ох! Ну да! Стоит ли удивляться! Конечно, офицер Мэй считает виновным себя! Ох уж эти волки! Почему бы не посчитать виновным того, кто заправил книгу ядом?!

Джаред сурово хмурится, мой волк хмыкает, оценивая рвение, но раньше всех успевает высказаться неторопливая Ворона:

— Офицер Г-вол-к-х-мэй, — тут судорожно вздыхает даже Джаред, вопросительно вглядываясь в Мэя, на что офицер слегка пожимает плечами. Да, переучить неблагого, скорее всего, невозможно. — Не виноват, он не мог предугадать опасность этого яда и он совершенно точно не напитывал им страницы. Не офицер…

Джареда разбирает приступ несколько наигранного кашля, который Ворона вежливо пережидает, но трюк не срабатывает.

— …Г-вол-к-х-мэй подбросил сюда эту книгу, поэтому он не виноват совсем. А вот если бы он не предупредил меня, если бы не привлек к помощи второго принца Дома Леса, то я, вероятно, умер бы очень быстро.

Мой волк наваливается на плечо Вороны сильнее, напоминая себе, что неблагой все равно жив, Советник не торопится высказываться, осознавая, что сейчас слово за Деем.

— А если бы в книге не было яда, ты, вероятно, умереть бы и не пытался, я понял, но Мэя все одно придется наказать, — мой волк хмурится, наставляет указательный палец ровно на грудь болезненно выпрямившегося офицера. — Теперь следить за Бранном твоя первая служебная обязанность, ты меня понял?

Мэй, не верящий своим ушам, быстро кивает, спохватывается, четко, по-военному соглашается, а Дей уже указывает таким же образом на самого Бранна.

— А ты меня понял? — отзвук рычания прячется за безобидной фразой, что, однако, Ворону ни с какой стороны не пугает.

Наоборот, наш неблагой радостен: для офицера Мэя пропущенная опасность не встала в слишком дорогую цену.

— Думаю, король Дей, я тебя хорошо понял, — и тоже кивает.

Джаред кажется удивленным, но наказывать Мэя за то, что он не уследил за Вороной, несправедливо. Джаред уверен, что будь он на месте Мэя, шансы неблагого жить или умреть остались бы такими же. В конце концов, похоже, это не зависит ни от какого присмотра. И чтобы, очевидно, отойти от раздражающего расписывания в собственной неспособности влиять и контролировать, Советник переводит тему:

— Осталось лишь узнать, кто принес книгу, не сама же она тут образовалась, — старший волк прищуривается, вглядываясь в том, оценивая его так, как заслуживает того сама книга. — Фолиант редкий даже по меркам нашей библиотеки, янтарное тиснение отличает собрание древних записей Дома Леса, раз не побоялись пожертвовать такой ценностью, значит, покушение готовила верхушка. И почему я не удивлен?

Позабытый за выяснениями отношений и наказаний Флинн, видимо, зачарованно наблюдавший общение между волками, несмело подает голос, как будто считает себя лишней деталью в общей картине. Особенно оттого, что все разом поворачиваются к нему, а из волос высовывается и оглядывается почувствовавшая напряжение фея.

— Это я, — Флинн кряхтит и откашливается в кулак, чтобы голос звучал ясно. — Эту книгу принес я.

И зажмуривается.

Джаред вздыхает так глубоко, что я уверен, его обуревает чувство: эту или похожую ситуацию он уже переживал. Не так давно. Только там был Бранн и вопрос стоял посерьезнее. И что за манера у нынешней молодежи отвечать на такие жуткие вопросы сразу и ничтоже сумняшеся? Что один залепил с ходу — он ослепил Дея; что второй — отравленная книга прибыла с ним.

Пока Джаред переводит дух и собирается с силами, Мэй тревожно выспрашивает лесовика, к которому успел проникнуться симпатией. Офицер не верит, что Флинн мог причинить вред, но книга лежит на столе, а выражается тот недвусмысленно. Впрочем, опыт общения с магами и неблагими кое-чему Мэя уже научил: недвусмысленность еще не предполагает ясности.

— А кто дал её тебе? Откуда книга взялась у тебя, Флинн?

Такого вопроса лесовик, очевидно, не ждал, наверняка думая, что волки порвут его в клочья в районе финала фразы. Теперь Флинн приоткрывает один глаз, другой, осторожно вздыхает, Шайя пиликает и опять зарывается в его волосы, заставляя вздрогнуть, а потом чуть расслабиться. И как ей это удается?

— Я её… Мне её дал, — поджимает губы, не желая называть имя, — мне её дал, ну, один ши, — и привычно, похоже, растирает щеку с родинкой всей ладонью.

Достаточно отошедший от безрадостных мыслей Советник вступает в разговор, отчего Мэй неосознанно шагает назад, в этот своеобразный строй, уступает место старшему.

— Флинн, если ты не произнесешь имя, этот один ши так и останется безнаказанным, а его попытка отнять жизнь у Бранна, вполне возможно, повторится.