Темное пророчество

Впервые за эти две недели я действительно потеряла надежду. Что, если мы останемся здесь навсегда? Что, если никто не бросится к нам на помощь? Что, если замок, столь удачно спрятанный под обрывом, так и останется необнаруженным?

В горле у меня образовался ком. Люсифер, должно быть, прочитал мои мысли, обнял меня и прошептал:

– Побег из такой темницы требует некоторой подготовки. Бьюсь об заклад, твоя мать уже стоит перед замком с сотнями солдат и осаждает его.

Несмотря на обстоятельства, я улыбнулась. Теперь я пожинала в словах Люсифера ту самую надежду, которую когда-то посеяла.

– Мы выберемся отсюда, и совсем скоро, – прошептал он мне на ухо. – Но сегодня твой день рождения, и я не хотел бы, чтобы ты в такой день печалилась.

Может, он был прав? Может, мне следует сегодня повеселиться, насколько это возможно в темнице?

Ведь сегодня я официально стала взрослой. Это был мой восемнадцатый день рождения.

Но откуда Люсифер вообще узнал про него? Конечно, он много лет шпионил за моей семьей – но для меня все равно было честью, что он запомнил именно эту дату.

– И что? – чуть приободрилась я. – У тебя на сегодняшний день уже есть планы?

– Все зависит от тебя, – озорно ответил он.

– Тогда я хочу сначала распаковать свой подарок, – улыбнулась я в ответ. Естественно, у меня и в мыслях не было, что у него на самом деле что-нибудь для меня приготовлено.

– Хорошо. Только не расстраивайся, если он будет состоять из одних лишь слов.

– Не волнуйся, – ответила я, все еще улыбаясь, – мне наверняка понравится.

Люсифер вдруг посерьезнел. Хотя в темноте лишь смутно виднелись его очертания, я почувствовала на себе его взгляд, нежный и преданный. Он чуть наклонился вперед, и его дыхание коснулось моих губ.

– Я люблю тебя, – прошептал он своим теплым, обволакивающим голосом. – За то, что ты всегда рядом со мной. За то, что ты даришь мне чувство свободы. За то, что…

Он не договорил, потому что я схватила его за рубаху, притянула к себе и закрыла ему рот поцелуем.

Возможно, мы и были заточены в вонючую холодную камеру без капли романтики, но это ничего не меняло в произнесенных Люсифером словах. Это было самое приятное (и первое) признание в любви, когда-либо полученное мною. Не имело никакого значения, насколько мы пропахли, устали или оголодали.

Я люблю тебя.

Эти слова эхом отдавались в моей голове.

Я знала это. Всегда знала. Я знала с момента нашего самого первого поцелуя, что Люсифер чувствовал ко мне. Я видела это в его взглядах, слышала в его словах, ощущала в его прикосновениях. Но услышать это из его собственных уст… Нет, это было совсем другое!

Он любил меня!

У меня закружилась голова.

Наверное, мне следовало ответить: «Я тоже тебя люблю», потому что и я чувствовала к нему то же самое – но в тот момент поцелуй показался мне лучшим ответом. Что-то подсказывало мне, что скоро настанет и мой черед сказать ему о своей любви – но не здесь. Не в этой вонючей дыре. В другом месте, в другое время. В самое ближайшее время.

Люсифер немедленно ответил на мой поцелуй, а руки его коснулись моей шеи. Я же, со своей стороны, просунула пальцы под его рубаху и почувствовала зубцы талисмана удачи, который когда-то ему подарила.

В следующее мгновение мы уже лежали на нарах. Губы Люсифера были все еще прижаты к моим, и в его поцелуе было что-то дикое и требовательное. Руки его скользнули по моей спине к талии и притянули меня еще ближе. Я тоже прижалась к нему, чтобы нас больше ни разделяло ни доли дюйма. Теперь не было места безнадежности, сомнениям или страху. Не было места вообще ничему, кроме любви и страсти.

Люсифер, казалось, смотрел на вещи так же, как и я. В следующее мгновение он ткнулся языком мне в зубы. Я со стоном приоткрыла рот.

– Ш-ш-ш, – шикнул он на меня с веселым огоньком в глазах. Это была просьба? Или требование?

О, не волнуйся, Люсифер, с твоих губ еще сорвется не один стон!

Ухмыляясь, я скользнула руками по его животу. Руки остановились на поясе. Пока я расстегивала пряжку его ремня, Люсифер стянул мою тунику через голову, прежде чем снова прижаться ко мне и продолжить меня целовать, свободно – и в то же время немного задумчиво.

В следующий момент в мире не осталось никого и ничего, кроме нас двоих.

Ни подземелья, ни забот, ни лютого холода.

Одни только мы.

* * *

Сквозь маленькое окошко камеры пробивалось утро. Если присмотреться повнимательнее, можно было различить его яркие цвета. Проникая сквозь решетку, они превращали место нашего заточения в чуть более приятное. В розово-оранжевом свете стали видны мельчайшие частички пыли, плывшие по камере, словно крошечные эльфы.

– Видишь пылинки? – прошептала я Люсиферу. Моя голова покоилась на его обнаженной груди, а его теплые руки обвивали меня сзади за талию.

– Вижу. Красиво, – коснулись его губы моего уха. Я улыбнулась про себя.

Когда солнце полностью взошло, а бесцветный дневной свет заставил нашу камеру казаться немного светлее, мы наконец схватили грязную одежду и оделись.

Вскоре послышались шаги. Аван!