Тёмное пророчество

Выбравшись в парк, члены братства повернули влево вдоль кустов и вскоре вышли к Тихому лагерю. Среди земляных и каменных нагромождений перемещались синие, но почему-то хорошо видные на фоне неба огоньки, доносились мерные стуки, попискивание. В древних магических развалинах происходило какое-то действо. Юные маги на всякий случай достали палочки, вспоминая ударные заклинания, но к ним пока никто не приближался. Так, в напряжении, но без происшествий, они пробрались до грядок, что тянулись от дверей перед колодцем замка.

— Здесь, — решил Битали. — Расставляй миски.

— Сколько нужно? — снял грелку с корзины Ларак.

— А сколько есть?

— Десять.

— Тогда ставь все.

Кивнув, Ирри передал грелку своему соседу и принялся быстро расставлять миски. Комби, после короткой борьбы открыв грелку, тут же взялся наполнять их молоком, а Цивик, развязав узел, клал на краешек каждой ёмкости по паре ломтей белого хлеба. Полминуты — и оконечность поля превратилась в аппетитный обеденный стол: жёлтые миски, белое молоко, пышный хлеб с коричневой корочкой. Битали окинул эту красоту взглядом, потёр руки:

— Прям самому есть захотелось.

— Молока могу дать, ещё много осталось, — предложил Ирри.

— Нет, вы пока идите, — отмахнулся Кро. — Я позову гномов, потом вас догоню.

— Темнеет уже, сосед, — предупредил его недоморф. — Может, мы рядом подождём? На всякий случай.

— Боюсь, при вас могут не выйти. Кто их знает, этих… — Кро хотел сказать «низших духов», но вовремя спохватился и поправился: — Гномов.

— Тогда мы подождём тебя на той стороне грядок, — указал в сторону замка Надодух. — Не задерживайся, солнце почти село.

— Хорошо… — Битали дождался, пока его друзья отойдут, и поднял руки над землёй, словно выманивая из неё ростки. Слов для призыва огородных гномов юноша не знал, но решил, что он должен походить на призыв домовых: — Вызываю вас, маленькие хозяева земли, придите ко мне, примите моё угощение, выкажите уважение.

Юный чародей расфокусировал взгляд, покрутил головой. Грядки оставались пустыми. Он сосредоточился, повторил ещё раз:

— Вызываю вас, маленькие хозяева земли, придите ко мне, примите моё угощение, выкажите уважение!

И опять без всякого эффекта. Не принесла результата и третья попытка, и четвёртая. На поле стремительно смеркалось, со стороны Тихого лагеря поползли неприятные шорохи. Прямо над головой внезапно каркнула какая-то крылатая мелочь, заставив Битали вздрогнуть от неожиданности.

— Да что же это такое?! — разозлился он. — Вас призываю я, потомок Тёмного Лорда, его плоть и кровь! Почему вы не выходите?!

И вот тут вдруг у самых ног юноша заметил некое шевеление. Битали попятился: справа и слева невесть откуда выросли ещё несколько фигурок. Ростом и сложением существа походили на домовых, но одеты были в кожаные штаны и курточки, а на головах красовались плотные стёганые шапочки с длинными наушами, которые заканчивались разноцветными плетёными шнурками.

— Это вы гномы здешнего поля? — ещё не успев успокоиться, спросил Кро.

— Прости, повелитель, — сдёрнул шапчонку один из них. — Мы твои верные рабы. Мы чтим клятвы отцов. Нам не верилось, что ты и вправду вернулся.

— Я не ищу рабов, гном, — покачал головой Битали. — Мне нужны друзья. Я хочу, чтобы вы приняли угощение и по совести исполняли свою работу. Я уверен в вашей честности и полагаюсь на вашу совесть.

— Мы благодарим тебя, Тёмный Лорд, — на этот раз шапки сняли все гномы, низко склонились в поклоне. — Можешь положиться на нас, Тёмный Лорд.

— Угощайтесь, пусть ваш вечер будет приятным, — вскинул руки Кро и бегом поспешил к замку. Примчаться к дверям до заката он всё-таки не успел — но метаморфы за эти несколько минут всё равно не появились.

— Даже не верится, что этот день наконец-то кончился, — сказал Надодух, когда они оказались у себя в комнате. — Кажется, он тянулся всю мою жизнь.

— И мою тоже, — согласился Битали, снимая школьную форму. В шкафу что-то зашуршало. Он открыл створку, потянул к себе ползающую по полке почтовую тетрадь, открыл. На последней странице появилась короткая запись:

«Мы знаем. Прости».

— Что там? — поинтересовался недоморф.

— Почерк мамин. Пишут…

Битали смолк, задумавшись над произнесёнными словами. Ведь если он — потомок Тёмного Лорда, если при первом корсовинге он увидел перед собой другое лицо — значит, сообщение в почтовую тетрадь пришло не от его матери? Значит, его мать, как и его отец — кто-то другие? Совсем другие люди, иного облика, иного поведения, с другими привычками. Другие…

Но никого другого он не мог представить в образе своих родителей! Он помнил уроки отца, его голос, его похвалы, его руки, когда он крутил Битали вокруг себя. Помнил ласковые, тёплые и нежные ладони своей матери — и никак, никаким образом не мог представить на её месте кого-то другого. Теперь, получается, это его приёмные родители? Чужаки? Он должен любить, как мать и отца, кого-то другого? Разум утверждал, что он обязан испытывать чувства любви и благодарности к тем людям, которые реально подарили ему жизнь. Но душа — душа не желала этого делать.