Темное пророчество

В следующей камере был одинокий молодой человек, выглядевший, как профессиональный рестлер. На нём была только красно-белая набедренная повязка с бусинами в цвет, но при этом он не выглядел раздетым. Как богов часто изображают нагими, потому что они совершенны, так и этому узнику не было нужды прятать своё тело. С его тёмной глянцевой кожей, бритой головой и мускулистыми руками и грудью он походил на воина из тикового дерева, оживлённого Гефестом в его кузнях (я сделал себе заметку на будущее узнать потом у Гефеста об этом проекте). Взгляд его глаз, тоже цвета тикового дерева, был пристальным и сердитым — и настолько прекрасным, насколько могут быть лишь опасные вещи. На его плече была татуировка с неизвестным мне символом — каким-то обоюдоострым топором.

Лео призвал огонь на руки, чтобы расплавить стекло, но дракена Сссссара зашипела:

— Только не его, — предупредила она. — Ссссслишком опасссссен.

Лео нахмурился:

— Леди, нам нужны опасные друзья.

— Да, но этот дралссссся за деньги. Он был нанят императором. Он здесссссь просссссто потому, что чем-то разозлил Коммода.

Я всмотрелся в Высокого Темнокожего Красавца (знаю, это клише, но всё это правда к нему относилось). Я не собирался никого бросать. Особенно того, на ком так хорошо сидела набедренная повязка.

— Мы освободим тебя, — прокричал я через стекло, не зная, мог ли он меня слышать. — Пожалуйста, не убивай нас. Мы враги Коммода, того, кто засунул тебя сюда.

Выражение лица ВТК не изменилось: частично злость, частично надменность, частично безразличие. Точно так же каждое утро выглядит Зевс, пока не выпьет свой нектар с кофеином.

— Лео, давай, — скомандовал я.

Вальдес расплавил стекло, и ВТК медленно и грациозно покинул камеру, двигаясь так, будто у него было всё время мира.

— Привет, — сказал я. — Я бессмертный бог Аполлон. А кто ты?

Его голос пророкотал подобно грому:

— Я Джимми.

— Благородное имя, — решил я. — Достойное королей.

— Аполлон, — позвала Мэг. — Подойди-ка сюда.

Она уставилась в глубину последней камеры. Естественно, это должна была быть именно последняя камера.

Сжавшись в углу, на знакомом бронзовом чемодане сидела маленькая девочка в шерстяном свитере цвета лаванды и зелёных джинсах. У неё на коленях стояла тарелка с тюремной похлёбкой, обмакнув пальцы в которую, она рисовала на стене. Пучки её коричневых волос выглядели так, будто она постриглась сама и к тому же садовыми ножницами. Она была очень крупной для своего возраста, примерно ростом с Лео, но её детское лицо говорило, что ей не больше семи.

— Джорджина, — сказал я.

Лео нахмурился:

— Почему она сидит на Фестусе? Почему они засунули его сюда, к ней?

У меня не было ответа, но я подозвал Мэг, чтобы она разрезала стеклянную стену.

— Позволь мне, — сказал я и зашёл внутрь. — Джорджи?

Глаза девочки были как треснувшие призмы — в них вращались мысли и оживающие кошмары. Я слишком хорошо знал этот взгляд. На протяжении столетий я мог видеть его у смертных, чей разум сломался под весом пророчества.

— Аполлон, — она разразилась хихиканиями, как будто в её мозгу образовалась утечка. — Ты и темнота. Смерть. Смерть. Смерть.

Глава 24

Научный прикол:

Ядовитый химикат?

Разливай везде!

ДЖОРДЖИНА СХВАТИЛА МЕНЯ ЗА ЗАПЯСТЬЕ, отчего по руке пробежала неприятная дрожь.

— Смерть.

В списке пугавших меня до ужаса вещей семилетняя девочка, с хихиканием бормочущая о смерти, была на самом верху, деля первое место с рептилиями и говорящим оружием.

Я вспомнил пророческий лимерик, который привёл нас сюда, — предупреждение, что мне придётся проглотить смерть и безумие. Было ясно, что Джорджина столкнулась с подобным в пещере Трофония. Я не жаждал последовать её примеру. Начнём с того, что я обладал нулевым навыком рисования тюремной похлёбкой.

— Да, — согласился я. — Мы можем продолжить говорить о смерти, когда доберёмся домой. Эмми и Джозефина отправили меня за тобой.

— Домой, — Джорджина произнесла это слово так, будто оно было сложным термином на иностранном языке.

У Лео закончилось терпение, он забрался в камеру и подошёл к нам.

— Привет, Джорджи, я Лео. Классный чемодан. Дашь посмотреть?

Джорджина склонила голову набок:

— Моя одежда.

— Оу, эм… да, — Лео поскрёб именную бирку на позаимствованной спецовке. — Прости за пятна и запах горелого. Я всё отчищу.

— Пылаешь, — сказала Джорджина. — Ты. Весь.

— Да… — Лео неуверенно улыбнулся. — Леди часто говорят мне, что я весь прям пылаю. Но не волнуйся, я не подожгу тебя или типа того.

Я предложил Джорджи руку:

— Давай, малышка, мы вернём тебя домой.

Девочка приняла мою помощь, и как только она оказалась на ногах, Лео подлетел к бронзовому чемодану и заметался вокруг него.

— Ох, дружище, мне так жаль! — бормотал он. — Я не должен был тебя оставлять. Я доставлю тебя в Вэйстейшн, чтобы хорошенько настроить, и потом ты получишь сколько угодно соуса табаско и машинного масла.

Чемодан не ответил. Лео сумел активировать его колёса и ручку и выкатил его из камеры.

Джорджина была послушной, пока не увидела Мэг. Внезапно у неё случился прилив сил, достойный меня.